После концерта
Однако пора вылиться на страницы в полную мощь голосам зрителей, шуму аплодисментов, восторгам зала. Без этого ведь не бывает концертов Эсамбаева, и без этого была бы неполной картина. Говоря языком ученых, для нашего исследования не хватает информации обратной связи. Без этой обратной связи не может быть до конца выяснена и эффективность искусства. Без этого значительно затрудняется наше понимание истинной роли искусства в жизни человека и общества.
Обычно мы имеем почти единственную оперативную форму проявления обратной связи. Это традиционные аплодисменты. Довольствоваться ими, конечно, слишком мало. Хлопки - это как бы сумма зрительских впечатлений и оценок искусства того или иного артиста, а нам нужно докопаться до эмоций, мыслей каждого зрителя. Конечно, аплодисменты останутся. Лучшего для ситуации концерта люди пока что не придумали (правда, кое-где на планете свист, стрельба тоже являются знаком высшего одобрения зрителями искусства артиста).
Рассказывая об Эсамбаеве, выражая свои чувства и наблюдения, я в определенной степени сам становлюсь объектом, работающим в режиме этой обратной связи.
Но один человек, естественно, не может отразить всей истины. Нужно множество свидетельств. Поэтому я обращаюсь к другим - предоставляю слово зрителям, живым свидетелям искусства Эсамбаева - тем самым недостающим нам объектам обратной связи. Простейший анализ показывает, что искусство Эсамбаева любят зрители самых разных возрастов.
Мне 10 лет, но я на всю жизнь запомнила Ваш концерт.
Мне 52 года. Если я когда-либо видела самое хорошее, так это танцы Махмуда Эсамбаева.
Среди его поклонников - представители разных профессий:
Впечатление, полученное сегодня, невозможно высказать, тем более описать. Не хватает слов. Изумительный танец, какая пластика!
Люди уходят из зала счастливыми! Это Ваша заслуга. Что может быть выше! Спасибо от сибиряков.
Дорогой Махмуд, я очень тронут Вашими танцами, большое спасибо.
Сегодня я самый счастливый человек. Я смотрел, как танцует Махмуд.
Танец Эсамбаева произвел на меня самое чарующее впечатление. Это впечатление я могу сравнить только с тем, которое получила, увидев прекрасную "Мадонну" Рафаэля из Дрезденской галереи.
Большое спасибо! Сегодняшний концерт наравне с "Гамлетом" остается самым сильным впечатлением минувшего года.
Стремление людей попасть на концерты Эсамбаева, которое наблюдается повсеместно, говорит о большом интересе народа к танцевальному искусству.
И еще одна немаловажная деталь. Сидя на концерте, глубоко взволнованный зритель размышляет о том, что видит, и дает оценку этому, зачастую тонкую и точную.
Отзыв о концерте Эсамбаева. Я зачеркнул слово спектакль, но все-таки это именно спектакль - театр одного актера...
Бесподобно! Это Паганини в танце.
Это все короткие записи, сделанные на ходу, важные для нас силой первого впечатления, тем, что зритель передает свои эмоции в чистом виде или же находит какое- то одно слово-обобщение, не имея времени и возможности найти нужные аргументы, определения. Но вот он приходит домой и берет в руки перо, потому что не успокоится, пока не скажет артисту о своих чувствах. Не всегда у него получается все гладко, но всегда чистосердечно. Он размышляет над увиденным.
Для нас, читателей, эти письма (если уж они стали известны нам) особенно интересны тем, что в них проступают контуры того, что мы называем - воспитание искусством.
Мы получаем новые крупицы доказательств того, чем является искусство для человека.
Итак, письма, наивные и глубокие, письма-впечатления и письма-анализы.
Дорогой Автомат, милый Чабан, Золотой бог, Макумба, Махмуд Эсамбаев!.. Каждый Ваш танец можно много раз смотреть с замирающим сердцем, не переставая волноваться и восторгаться... Я думаю, сколько, наверное, прекрасных ненаписанных и непереданных излияний чувств восторга и любви к Вам люди носят в своих сердцах и карманах, так и не передав их Вам, не желая обременять Вас чтением, боясь показаться Вам наивным... На сцене Вы такой отточенный, а в жизни простой... Руки спрятал в рукава свитера. "Меня, - говорит, - нарисовать не трудно. Нарисуйте нос, а все остальное приложится".
...Когда я была маленькой, я очень любила танцевать и, как большинство девочек, мечтала стать балериной. Но в жизни не всегда получается так, как хочется. В детстве я заболела полиомиелитом и в течение долгих лет была прикована к кровати. Так погасла моя мечта стать балериной. Но иногда я вижу сны, в которых танцую, и не просто танцую, а парю и кружусь в каком-то волшебном танце и всем своим существом чувствую легкость и гибкость своего тела. И вот три года тому назад я увидела Вас. Вы танцевали в лучах прожекторов, и мне казалось, что я наяву вижу тот сон, который так редко снится мне. Я хотела тогда написать Вам, но повседневные хлопоты и дела отнимают подчас все свободное время, и мы забываем сказать друг другу теплые слова, поблагодарить друг друга за доставленную радость.
Я знала Вас давно по кинокартине, слышала о Вас очень много и даже не мечтала, что Вы когда-нибудь приедете к нам в Уфу. И даже когда я увидела Вас на афише, глазам своим не поверила. Билет на Ваш концерт я, конечно, не достала и, если бы не бабушка (которая раньше работала в филармонии), никогда бы не увидела Вас и Ваши танцы. Когда после концерта я вышла на улицу, мне хотелось смеяться и вместе с тем плакать, и даже рыдать, сама не знаю почему. Когда я Вам аплодировала, слезы текли по моим щекам. Мне не верилось, что на свете есть такие люди, как Вы... До свидания, или даже прощайте, ведь я больше не увижу Вас никогда (бабушка больше не хочет вести меня на Ваш концерт).
Такие письма согревают душу артиста, помогают ему в трудные минуты творчества верить в себя, отбросить сомнения - этих вечных спутников художника. Хотя без них, увы, не может быть поиска.
Зритель, конечно, не думая об этом, утверждает веру артиста в свои силы. И доказательства его очень убедительны.
Бывают в жизни впечатления, которые врезаются в память на всю жизнь и при воспоминании всегда душа радуется. Одно из самых ярких впечатлений в моей жизни - это Ваше искусство. Я счастлива, что смогла вот уже трижды видеть Вас на сцене. Впервые за многие годы стояла на последнем ярусе за стульями последнего ряда. Так же когда-то давно я смотрела на Остужева. Я не чувствовала ни жары, ни усталости. Я видела Вас и была счастлива. Спасибо Вам за влюбленность в танец, за самозабвенность в танце, за то, что у Вас можно и есть чему учиться, кроме одного, естественно, - божьего дара.
Танцы в Вашем исполнении воспринимаются мною как исполнение Рихтером рахманиновских 2-го и 4-го фортепианных концертов. Трижды я была на Ваших концертах. И, несмотря на это, я находил всегда новое в Вашем исполнении. Какой колоссальный труд нужно было приложить, чтобы достичь такого мастерства. Простовато-лукавый "Портняжка" и безжизненный "Автомат", классический индийский, требующий необычайной пластики, темпераментно-сдержанные "Мелодии Испании". А какая глубина чувств в "Легенде о юноше-горце", И наконец, "Макумба" - танец-заклинание. Здесь я даже не нахожу слов для выражения чувств, охвативших меня. Скажу только одно. Какой магической силой воздействия обладали колдуны и шаманы на психику людей. Такое ощущение, что тебя охватывает нестерпимая боль, которая раздирает колдуна, и в то же время нет сил оторвать взгляд от этого "истязания". Каждый танец, исполненный Вами, - это рассказы о разных людях и эпохах. И какие рассказы!
Есть в письменном столе Эсамбаева удивительные послания, похожие на маленьке поэмы, как, например, вот это письмо:
...Для меня до сих пор непостижимыми были три явления природы: вселенная, вечная и бесконечная, с ее мирами и планетами; существование ничтожно малых живых существ - вирусов; наконец, то, что канарейка на родине зеленая, а на чужбине, в неволе - золотистая. Теперь за пределами моего сознания оказалось и четвертое явление - период вставания в "Золотом боге". Оживает Золотой бог. Что это и как это? Очень понятно, что это труд, труд и колоссальное, нечеловеческое напряжение мышц и всех жизненных сил. И все же совсем непонятно, как это.
Махмуд Эсамбаев в своем танце - удивительный сюрприз природы. Сочетание необычайной пластики и какой-то скульптурности позы, что больше поражает, сказать трудно. Пожалуй, именно вот это, как мне казалось, несочетающееся сочетание. Вот он будет сейчас танцевать "Автомат", только еще будет, он готов включиться начать свои стереотипные движения - в то же время неповторимые движения. Только одно это покоряет настолько, что трудно отделаться от образа... Теперь это для меня что-то вроде idee fixe. Стереотипность движений, обусловленная рефлексом безусловным, - закономерность; стереотипность движений машины понятна, а вот стереотипность Вашего "Автомата" - высшего класса - долгий тяжкий труд и опять загадка, правда, загадка, если хотите эстетическая. (Кроме зрителя, во мне говорит медик...)
А чувство перевоплощения берет верх над игрой настолько, что я уверена - Вы обожаете своего "Портняжку": он такой милый и непосредственный, такой нескладный - вытянулся, но не оформился; он мечтателен и чист, и поэтому ему часто бывает трудно, однако он весел, молод.
Ваш танец - это труд и мастерство, это сказка и элегия, фантастичность и жизнь. Но всегда это чувство меры и удивительное благородство...
В жизни каждого человека должен быть катализатор - ускоритель реакции в химии, он помогает смотреть на будни с интересом, повышает вкус к жизни, им может быть любовь к кому-то, чье-то внимание к тебе, хорошая книга, интересное путешествие, наконец, танец "Автомат" - все зависит от человека.
P. S. Хочется, чтобы из Новосибирска Вы уехали с хорошим, добрым чувством, чтобы увезли что-то связанное только с ним - у каждого города что-то свое не только внешнее, легко уловимое, но и глубокое, внутреннее, что увидишь со временем, - карнавал в Риме, бой быков в Мадриде, ритуальное шествие, праздник индейцев в Рио, пражская весна в Праге, Витоша в Софии. У Вас мало времени, но в Новосибирске можно получить удовольствие от катания с горы на бычьей шкуре. Это бывает очень интересно...
Мы нередко говорим о действенности искусства, не отдавая себе отчет в том, когда и как эта действенность проявляется, в какой момент под впечатлением искусства человек делает важный шаг в своей дальнейшей жизни. Мы не всегда видим, как постепенно складываются эти побудительные импульсы к действию, к творчеству, к добру, не замечаем момента, когда человеческая душа обретает уверенность в своем праве сделать решительный шаг к заветной цели.
Эти драгоценные свидетельства добровольно, по зову сердца, дают зрители Эсамбаева, вдохновленные как его искусством, так и просто трудовым подвигом, удивительные результаты которого у всех на виду. Вот эти письма:
Только что мы вернулись с Вашего концерта. Дорогой друг! Мы, может, молоды и ничего не сделали, чтобы называть Вас так, но это единственное обращение, которое способно передать наше волнение, беспредельное преклонение не только перед Вашим талантом великим, но и перед Вашей огромной личностью. Именно Вам хочется сказать, что мы будем хорошо работать ("Лентяи всегда собираются что-нибудь сделать". Вовенарг), как вызывают на то Ваши слова. Ведь за ними зримо стоит огромный целенаправленный труд. Об этом говорит Ваше мастерство. Спасибо Вам.
...Раньше я считала, что если я приду на концерт, то получу наслаждение, радость, а сейчас поняла, что это еще не все, и главное в том, чтобы получить зарядку для жизни. Я почувствовала величайшую Вашу силу... Каждая мышца, пальцы и эти глаза, не говоря уже о движениях тела, прекрасно справляются со своей ролью, задачей... И я нашла свой идеал, я знаю теперь, у кого мне надо учиться, как жить, как добиваться своих целей. Большое спасибо Вам за это. Да ведь это величайшее счастье - приносить пользу людям, и Вы его достигли.
Есть просто трогательные письма, авторы которых заботятся о здоровье Махмуда, как самого близкого, родного человека. Одна зрительница, видимо врач по профессии, дает ему совет, как беречь свое сердце: "Каждое утро натощак выпивать десертную ложку пчелиного меда, разведенного в 1/4 стакана воды. После этого спокойно полежать не менее часа". По мнению врача, это лучшее питание для сердечной мышцы. Другая почитательница его таланта, из Уфы, вернувшись с концерта, тут же пишет Эсамбаеву восторженное письмо и в конце делает приписку: "Когда идете из театра, не ходите по правой стороне ул. Чернышевского, там очень скользко - лед!"
Люди под воздействием искусства обращаются к раздумьям о смысле жизни, обретают веру в себя. Получается символический круг: зритель и художник черпают друг у друга силы и вдохновение.
...Может быть, мое письмо покажется Вам странным, но я не могу не написать Вам, так как Вы своим выступлением доказали, что настоящему человеку не страшны никакие трудности, что человек может все, что с любыми трудностями можно и нужно бороться и не надо падать духом.
Я ровесница грозного 1941 года. Отец ушел на фронт и не вернулся. Мама с двумя маленькими детьми (моим братом и мной) вернулась в 1946 году из эвакуации в Киев. Нам жилось очень трудно... Окончив десятилетку, я несколько раз поступала в институт и проваливалась. Так что даже стала терять веру в то, что когда-либо вообще буду учиться в институте. А после смерти мамы я стала часто задумываться - зачем вообще жить?.. Теперь я поняла, что это просто дезертирство. Смотря Ваше выступление, я с особой силой и ясностью поняла, что человек должен бороться с любыми трудностями и что настоящий человек сможет преодолеть их. И вообще Вы доказали, что человек может все - нужно только упорно трудиться, упорно идти вперед. Я снова поверила в себя, у меня как бы появились новые силы, и за это я Вам от всей души благодарна.
Встречается в почте Эсамбаева немало и таких писем:
Дорогой Махмуд! Наслаждался Вашим артистизмом много раз. Ваши танцы не только удовольствие, но и школа для актеров и особенно режиссеров. Как мечтаем увидеть в драме так четко и мудро законченную и выявленную мысль, такое изящнейшее движение. Помню Ваши пленительные импровизации в кругу друзей в Грозном (русский театр). Благодарю за удовольствие и школу, полученные и в этот Ваш приезд.
У него учатся, у него хотят учиться. А в самом деле, есть ли у него ученики?
- Нет их у меня, да сейчас и не может быть, - говорит он, - я сам еще в пути, хочу совершенствоваться, открывать новое. Вот когда перестану танцевать, тогда наберу ребят и буду учить их.
Надо всегда думать о том, что будет дальше, думаю об этом и я. Надо уметь вовремя уйти со сцены. И я уйду вовремя... Актер и на старости лет может жить полной жизнью, передавая свой опыт детям - тем глазам, которые в нем нуждаются, тем ушам, которые хотят слушать его рассказы. Я буду работать с детьми. Дети - это верно сказано - цветы жизни, только цветы не так красивы, как дети. В детях надо поддерживать, укреплять красоту, чтобы она навсегда осталась в них - и когда они вырастут, и когда станут стариками... Я люблю гулять по Ленинграду, восхищаться его прекрасными зданиями. Как давно они построены, эти здания. И стоят, сохраняя свою красоту. Они стоят, потому что у них прочный фундамент. А дети - это наш фундамент. Не один я так думаю, так думают все, кто понимает, что такое мир, жизнь, красота. Я буду работать с детьми.
По многим письмам видно, что зрители глубоко заинтересованы судьбой искусства Эсамбаева.
...Вы должны оставить после себя наследника или наследницу Ваших танцев...
...Вам нужен театр, ревю. Без театра Вы прекрасный метеор. От Вас останутся несколько картин, но не театр-школа...
По-моему, зрители во многом правы. Правда, этот театр мы уже частично видели. В фильмах, где снимался Махмуд, - "Я буду танцевать" и "В мире танца". Мы нашли там немало прекрасно сделанных театральных постановок вокруг тех же, хорошо нам знакомых танцев ("Макумба", испанский, "Автомат"). Да, можно себе представить своеобразный хореографический театр миниатюр, созданный на основе танцев Эсамбаева.
- Я могу себе представить такой театр, - отвечает Эсамбаев. - Но сейчас не вижу в нем необходимости. Я хочу, чтобы и без внешних атрибутов зритель ясно увидел то, что представляет мое воображение, - невидимых людей, окружающую обстановку, ну хотя бы быка, мчащегося на меня в испанском танце, белых господ, которые бькИР негра, женщину, танцующую со мной...
Зрители очень тонко оценивают Творческие возможности Эсамбаева и хотят видеть его в новых ролях. Вот их предложения:
...Когда Вам будет 50 лет, я бы хотела, чтобы специально для Вас сочинили танец- легенду "Демон". Если это произойдет раньше, то будет еще лучше.
Что ж, Людмила дала время Эсамбаеву подумать над танцем. А вот другая почитательница его таланта, решившая остаться неизвестной, такого времени не дает, но, главное, предлагает тот же сюжет:
...Большая просьба, мольба - создайте, сотворите Демона - лермонтовского Демона - духа, мечту. Это должно быть выражено сверхъестественно просто. Движения танца скупы и прекрасны. В костюме никакой мишуры. На большой сцене. Большой симфонический оркестр. Музыку подберите сами из классической. Может быть, Паганини, Лист, Бетховен, Рахманинов или Вагнер.
Мрачные горы. Вдали свет и слабые звезды. Он опустился на скалу (и в нем еще полет). Видны руки, голова, торс. Легкий черно-дымчатый газ окутывает его и огромные крылья, легкие и черные, даже не существующие, а искусством артиста вызванные в воображении зрителя. Кожа смуглая, брови крылатые, глаза Ваши, рот бледный, нос тонкий. Волосы недлинные, свободно лежащие, густые. Спускается в движении полета и танцует без крыльев. Только торс затянут в матовую ткань платинового оттенка, сливающегося с телом. Это не танец, а чувства, выраженные в движении, - печаль, нежность, стремление, борьба, страдание... Но что мои бледные слова. Чудесное только в том, что Вы расскажете языком своих рук, глаз. Лермонтов, Врубель, Шаляпин - источники Вашего вдохновения. Мне кажется, когда Вы читали "Демона" и "Мцыри", Ваши впечатления вылились в танец и он давно создан...
Может ли появиться такой танец в программе Эсамбаева? Думается, что может.
Обратите внимание: когда курам бросают горсть зерен и они, кудахча, подбегают к этим зернам, - клюют ли они зерна подряд, без выбора? Можно как будто и подряд клевать, но они разгребают зерна клювом, когтями, клюнут одно зернышко - и снова разгребают. Оказывается, и курицу не все устраивает. Что же говорить о человеке? Я считаю, что искусство - это те самые зерна, которые лежат у ног артиста. Я исполняю танцы народов мира; сколько этих танцев - не счесть. Танцовщик работает не ногами, а головой. Я выбираю танец в зависимости от того, как вижу я его, как я смогу его исполнить, примеряю его к моей индивидуальности артиста и человека. Если я могу к красоте народного танца добавить какую-то внутреннюю силу, придать танцу иной оттенок, усовершенствовать его, только тогда я его разучиваю. Это трудно, поверьте, очень трудно - выбрать танец, ведь в каждом есть своя философия, своя красота, созданная природой.
Конечно, увидев танцы Эсамбаева, зрители задают себе вопросы, на которые им не просто бывает получить ответы. Мне было легче: я эти вопросы задавал самому Эсамбаеву. Думаю, что во многом они совпадают со зрительскими.
- Какой танец живет дольше других? - спрашивал я.
- Это не имеет никакого значения. Искусство рождается каждый день заново.
Ставлю вопрос по-другому:
- Какие танцы у тебя самые старые и какие новые?
- Нет у меня ни старых, ни новых танцев. Если они интересны зрителям, значит, они для них одинаково новы. Я сам их танцую каждый раз как будто впервые.
- Но ты же все-таки снимаешь некоторые из репертуара?
- Да, потому что надоедают. В чем? Выхолащиваются, не над чем думать. Я всегда пишу литературный текст к танцу, а потом, танцуя, стремлюсь точно выразить мысль в танце, передать ее движением. Задача очень трудная. Но когда это мне удается - зритель понимает, что я хочу ему сказать.
Жизнь Эсамбаева настолько целеустремлена на танец, подчинена творчеству, что, какие бы я ни задавал вопросы, касающиеся не только танца, но привычек артиста, его взглядов на жизнь, искусство, в ответах всегда обнаруживалась связь с главным делом его жизни.
Конечно, без вопросов о балете не обошлось.
- Как ты относишься к балету?
- Хорошо. Но я люблю драматическое искусство и, конечно, всегда ищу это в балете. Дороже всего мне балетмейстеры, которые провозглашают принципы драматического балета. Он ближе всего стоит к жизни, к простому зрителю. Поэтому прежде всего назову Ростислава Владимировича Захарова. Очень жалею, что судьба лишила меня счастья быть рядом с ним, когда он ставил балет "Бахчисарайский фонтан". Позже мне удалось с ним встретиться. Это было во время съемки фильма "Я буду танцевать", где Ростислав Владимирович дал мне прекрасный урок исполнения роли Гирея, по существу, заново ввел меня в этот образ.
Можно ли не сказать о балетмейстере Л. Лавровском, который так зримо показал драму в балете "Ромео и Джульетта"? Очень ценю Юрия Григоровича. Он вобрал в себя опыт предшественников и сумел сказать новое слово в балете. Сергеева люблю за то, что он сохранил в хрустальной чистоте классику. Уважаю старых мастеров балета - Петипа, Горского, Иванова, но считаю, что последующие поколения балетмейстеров пошли дальше и сделали больше. От балета изящества и чистой красоты они пришли к балету философскому, драматическому, балету трагедии и юмора. Из старых мастеров мне ближе всего Фокин. Если бы он жил в наше время, он мне, я думаю, что-нибудь поставил.
- Любимые танцовщицы?
- Семенова, Уланова, Дудинская, Плисецкая. Хороша Бессмертнова, Максимова. Если говорить, в чем ярче всего выразилась их индивидуальность, талант, где они нашли себя, то, по-моему, Уланова в "Ромео и Джульетте", "Жизели" и "Бахчисарайском фонтане", Плисецкая в "Лебедином озере" и "Дон-Кихоте", Дудинская в "Лауренсии" и "Тропою грома", Наташа Бессмертнова в "Жизели", "Легенде о любви" и "Спартаке", Катя Максимова в "Щелкунчике".
- Как ты относишься к ансамблям песни и танца?
- Люблю те из них, что верны традициям народов, которые они представляют. К сожалению, это далеко не всегда так бывает. Любимые коллективы - Моисеева, Вирского, Свешникова, Опанасенко, имени Веревки.
А почему ты меня не спрашиваешь о танцовщиках? - вдруг спохватился Махмуд, заметив, что я перешел на другую тему. - Разве это тебе не интересно?
Теперь удивился я. Обычно я своими расспросами немало мешал ему в работе, не давал сосредоточиться в промежутках между танцами, не давал отдыхать после концерта. А когда у него выдавались свободные минуты в утренние часы, их отнимали его гости, родственники, друзья, которые находились в каждом городе.
Поэтому я удивился, когда он сам задал мне вопрос.
- Конечно, интересно. Так кто же твои любимцы из танцовщиков?
- Сергеев, Чабукиани, Владимир Васильев, Михаил Лавровский, Марис Лиепа. Чем они близки мне, чем особенно характерны?
Сергеев - танцовщик ярко выраженного лирического склада. Подобного ему я не встречал. Считаю, что тем любителям искусства хореографии, кто был на спектаклях с участием Сергеева, в жизни повезло. Хотелось бы пожелать танцовщикам, чтобы они стремились к такому же уровню исполнения, какого достиг Сергеев в партиях Альбера в "Жизели", принца в "Лебедином озере", Дезире в "Спящей красавице".
Чабукиани - танцовщик героического плана и артист того же высочайшего класса, что и Сергеев. Особенно запомнился он мне в ролях Солора в "Баядерке", Жерома в "Пламени Парижа", Фрондосо в "Лауренсии", Базиля в "Дон-Кихоте". И, конечно, он незабываем и неповторим в роли Отелло.
Владимир Васильев - танцовщик универсальный, многожанровый. Одинаково хорошо удаются ему и героические и лирические роли. Везде достигает он вершин балетного искусства.
Михаил Лавровский - танцовщик виртуозный и мужественный. Его Спартаку веришь, он захватывает своим мужеством, героическим духом.
Марис Лиепа, отлично владея классическим танцем, создает на сцене образ точный, достоверный. Порою кажется, что он произносит на сцене монолог.
Они неповторимы, эти три танцовщика, - Васильев, Лавровский и Лиепа, удостоенные Ленинской премии за участие в балете "Спартак". Это большие художники. Ганцуя одну и ту же партию, Васильев и Лавровский создают абсолютно разные образы и всегда вызывают сим- ? патии сидящих в зале. Это иногда даже трудно объяснить. Все в их исполнении разное и все - лучшее.
- Твои любимые роли, которые пришлось исполнять в балете?
- Злой гений в "Лебедином озере", Гирей в "Бахчисарайском фонтане", Клод в "Эсмеральде", Карабосс в "Спящей красавице", Абдерахман в "Раймонде".
- Как ты относишься к современным западным танцам, которыми так увлекаются многие молодые люди?
- Танго и фокстрот - это академия по сравнению с так называемыми современными танцами. А то, что молодежь увлекается этой бессмыслицей, говорит о нашем некритическом отношении к тому, что проповедует и пропагандирует в танцах Запад.
- А что же надо делать? Что должна танцевать наша молодежь?
- Если нет новых хороших танцев, то это не значит, что исчерпаны старые. Разве умрет когда-нибудь вальс? Он современней любого шейка.
...Мне очень хочется увидеть Вас все- таки в современном танце.
Признаться, и у меня был подобный вопрос наготове.
- Зачем мне это? - ответил Махмуд. - Ради чего демонстрировать эти ритмы, уже изрядно избитые? Больше там ничего нет. Разве только для какого-нибудь сюжета это может пригодится.
...Желаю увидеть в Вашем исполнении русские танцы.
Махмуд ответил и на этот вопрос.
- Это сложное дело. Я раньше никогда этот танец не танцевал, считал, что я неподходящий типаж для русской хореографии. Хотя давно мечтаю о русском танце. Долго думал, как найти к нему подход. Ведь это должно быть на высочайшем художественном уровне. Помогли мне художники-палешане Калерия и Борис Кукулиевы. Думаю, костюм, сшитый по их эскизам, уже сам по себе произведение искусства. А о самом танце пока говорить не буду. Пусть он будет сюрпризом для публики.
Я перевожу разговор на другие виды искусства.
- Любимые художники?
- Рембрандт. Он всегда высвечивает главное, как бы бросая на него луч света. Остальное в тени. Конечно, Микеланджело, "Монна Лиза" Леонардо да Винчи, Репин. Это настоящая правда.
- Любимые композиторы и музыкальные произведения?
- Чайковский, Рахманинов, Шопен, Бетховен. За Второй фортепианный концерт Рахманинова готов умереть... "Реквием" Моцарта очень люблю, до слез. Бетховен весом, человечен. Шопен - само изящество. Оперное искусство люблю и неплохо знаю, ведь много лет в театре проработал. Безумно люблю "Князя Игоря". Какие арии! Кончака, Владимира, Галицкого, не говоря уже об Игоре.
- Любимые писатели?
- Толстой, Бальзак, Мопассан, Стендаль, Дюма, Жорж Санд, Майн Рид, Джек Лондон... У Толстого все правда. Мне кажется, что он мало что выдумывал, писал что видел.
- Любимые драматические артисты?
- Любовь Орлова.
- Эстрадные певцы?
- Клавдия Шульженко. Она рассказывает песни.
- Любимый вид спорта?
- Гимнастика, спортивная и художественная... Болею за наших хоккеистов во время мировых чемпионатов.
И опять разговор переходит на танец.
- Мне кажется, - говорит Махмуд, - что я только начал танцевать. Не знаю, каким буду завтра, хочу лишь совершенствоваться. Когда мне говорят, что видели мой концерт десять лет назад, я не верю этому. Сам я себя не вижу. Только через зрителей. Безумно люблю драматический театр. Жалею, что не актер. Люблю классическую оперетту. Современную не люблю, все в ней, по-моему, не в лад.
И опять о танце.
- Танец, как и музыку, может любить каждый. Мне кажется, что даже толстый человек, сидящий в зале и видящий танец, тоже в душе танцует. Балет, я думаю, сильней всех любят те, кто в детстве мечтал танцевать в балете, но почему-то это не получилось. Из этих людей рождаются балетоманы.
Итак, он убежден, что каждый человек в душе танцует. А ведь об этом говорят и зрительские отклики.
Мы счастливы увидеть полюбившегося нам по кино артиста. Глядя на Вас, мы захотели танцевать.
Искусство заставляет человека забывать обыденное, прозаическое. Учит во всем находить прекрасное, чувствовать красоту, потребность в которой дремлет в каждом из нас. Так вот и Эсамбаев дает нам возможность ощутить эту красоту, проявить ее. И все чаще эта красота будет открываться нам. Так, наверное, и происходит эстетическое воспитание людей, воспитание красотой.
К сожалению, мне не удалось наблюдать утреннюю разминку Эсамбаева, когда он заряжается энергией на целый день и репетирует до седьмого пота свои номера. А посмотреть его тренаж было бы очень интересно.
...Я репетирую всегда. Даже когда иду по улице, в мыслях у меня движения танца, я повторяю их, шлифую. Я не могу отводить репетициям ограниченное время, уславливаться с собой, что, допустим, буду репетировать с двух до трех. В этом случае мне казалось бы, что все время надо подгонять себя, что-то доделывать. Я репетирую столько, сколько смогу, пока не почувствую, что еще минута - и я упаду. Остановлюсь - и сразу чувствую, как много еще не сделано. Начинаю все сначала. Часто меня спрашивают: "Махмуд, сколько надо времени, чтобы так отшлифовать танец?" А у меня нет ни одного отшлифованного танца. Все - в работе... Мне даже приятно находить изъяны в своих танцах - это означает, что не теряется ощущение новизны и красоты.
Хоть и не успел я съесть с Махмудом вместе пуда соли, но все-таки съел около десятка манных каш. Эсамбаев обычно не питается во время гастролей в ресторанах или кафе. Жена его, Нина Аркадьевна (она врач концертной бригады Эсамбаева), всегда готовит что-нибудь домашнее прямо в номере. В описываемую мной поездку эти заботы легли на плечи Зои Александровны. И готовила она преотлично.
- Люблю есть манную кашу, - говорит Махмуд. - С ней мало возни, глотай, и все. Терпеть не могу есть и терять на это время. Быстрее поем - больше времени на отдых перед концертом.
И это так. Махмуд всегда быстро и без всякого интереса расправляется с едой и ест, в общем-то, так мало, что невольно и всерьез думаешь, где же он берет энергию для своих труднейших танцев. Это необъяснимо.?
...О еде я всегда помню, потому что всегда хочу есть. Мечтаю съесть полную тарелку борща! Но если я буду сыт, зрители не придут ко мне на концерт: им неинтересно будет смотреть на меня. Если я потеряю форму, пострадает мое искусство. Я вынужден заботиться о фигуре! Я никогда не достиг бы того, чего достиг, если бы дал волю человеческой слабости к еде. Мне не завидуют те, кто живет рядом со мной, кто меня знает. Когда я сижу за столом с друзьями, они жалеют меня: несчастный. А я думаю, что я счастливый: у меня есть воля, я умею держать себя в руках.
- Самое главное в жизни, - как-то заметил Махмуд, - это иметь любимую работу и хорошую жену.
Вы видели Волгу? Она течет и течет. Она не может не течь. Вы бодрствуете - она течет, вы спите - она течет. Она не может не течь, не может остановиться. Найти мечту - это на всю жизнь обрести стремление к движению. Нефть не может вечно бить из одной скважины, но энергия будет вечно бить ключом из человека, если он попал именно в ту сферу, которая отвечает его внутренней потребности. Искусство питает меня силами и энергией. Мне уже за сорок лет, но с пятилетними я чувствую себя пятилетним, с юношами - юношей, со стариками - стариком. Это волшебство вдохнуло в меня искусство. Искусство - постижение человеческой красоты, а красота бесконечна, бездонна, из этого колодца можно черпать веками. Земля очень богата, но люди, я думаю, богаче, чем земля. Каждый человек богат. Попросите человека, который живет как будто совсем неяркой, вернее, не бросающейся в глаза жизнью, рассказать о себе, и вы увидите, какой неоткрытый клад припрятан в его душе.
Не просто ему работать в мире танца, неповторимого и своеобразного, где слились народные, характерные танцы с пантомимой, где образовался необыкновенный сплав танца с драматическим действием. Как и любой путь в творчестве, путь творческих исканий Эсамбаева не без сомнений и тревог. Но так и должно быть в настоящем искусстве.
И думается, что все больше и больше людей пойдут вслед за ним, за его неповторимым искусством, за его пониманием танца. Потому они так и тянутся к нему, интересуются его творческой жизнью.
Хотелось бы на страницах наших газет знать больше о Махмуде. Над чем он сейчас работает? Есть ли у него ученики?
Если бы меня попросили рассказать о моих любимых номерах, моих планах на будущее, о моих поездках, - о чем бы ни зашла речь, любой танец для меня неотъемлем от конкретных, живых впечатлений действительности. Они могут быть самыми разными, эти впечатления, - от воспоминаний детства и юности до знакомства с творчеством выдающихся танцовщиков современности, от встреч с колхозниками, перед которыми я танцую во время поездок по стране, до сотрудничества с зарубежными хореографами, о которых я храню теплую благодарную память. Но все, что приходится пережить и увидеть, все, что поражает глаз и воображение, неизбежно прямо или косвенно скажется в творчестве. Это закон, проверенный на личном опыте.
Вы спросите - ну какая может быть связь с жизнью в таком, скажем, древнем танце, как воинственный таджикский танец с ножами? Формально - никакой. Фактически - самая очевидная. Каждый раз, когда я изображаю этот героический поединок со смертью, эту балладу о воинской доблести, я вспоминаю годы войны, когда я был в одной из наших гвардейских стрелковых дивизий. Героизм и простота окружавших меня людей, их готовность в любую минуту отдать жизнь за свои идеалы до сих пор живы в моей душе и до сих пор помогают мне наполнить старинный танец дыханием современности.
Когда мы уже летели в Москву, я спросил Эсамбаева о его новых творческих задумках.
Подлинный художник все время в поиске. Сейчас артист работает сразу над двумя новыми номерами. Готовы либретто танцев, и подобрана музыка. Осталось найти движения, которые бы весь этот замысел воплотили в ярком пластическом образе.
Один из танцев цыганский.
...Ночь, степь, костер. У костра в глубокой задумчивости, запустив руки в густые черные кудри, лежит цыган. Тоска. Пусто вокруг, и пусто в душе. Луна тихим голубым сиянием заливает степь. Вдруг его большие глаза ожили. Он увидел кого-то. Провожает глазами - и весь меняется в лице. Она идет с другим! Он оцепенел. Прошли мимо и исчезли. Он уткнулся лицом в землю, сжав голову. И вдруг вскочил на ноги. Схватил кнут... Нет, он не пойдет за ними. Ломает кнут и бросает его в сторону. Ничего изменить нельзя. Он не станет ни мстить, ни унижаться. Гордо вскидывает голову и начинает танцевать. Делает это медленно и нехотя. Он должен побороть себя. И вот уже, кажется, расходится в танце. Но не танцуется ему сейчас, не может он танцевать. Все его тело начинает дрожать. Опустив низко голову, он уходит в степь...
Так ясно и образно рассказал Махмуд эту новеллу, воплотил в танце извечную тему страданий любви, тему пушкинских "Цыган", новелл Мериме и Горького.
А вот другой замысел. Эсамбаев задумал создать образ мальчика-портье одного из западных отелей, который танцует перед приезжими иностранмыми туристами, чтобы привлечь в отель побольше постояльцев. Он танцует под разные популярные мелодии, меняя характер танца во время каждого музыкального отрывка (может, здесь и пригодятся современные западные ритмы?). Буквально на лету схватывает характер этих мелодий и ритмов и тут же импровизирует. Видно, что мальчишка безумно любит танцевать и к тому же имеет отличные способности. Но вот музыка оборвалась. Он бежит к дверям. Надо заносить чемоданы туристов. Это тоже его обязанность. И вот уже, согнувшись под тяжестью двух огромных чемоданов, он семенит по коридору...
Махмуд напел мне мелодии этого танца, и опять я увидел все словно наяву. Подумалось: мальчик из отеля - это ведь сам Махмуд, с его необыкновенной жаждой движения, музыки. Этот танец - дань его безудержной потребности танцевать, идущей с самого детства. Танец-биография. Биография, какой она могла бы быть, родись Эсамбаев в буржуазной стране.
Мы видим трагедию мальчишки, которого уже эксплуатируют, эксплуатируют его рано раскрывшиеся способности, самую радость жизни, которая проявляется в танце. А какова его дальнейшая судьба? Эсамбаев это уже показал. Путь в кабаре, в ночные рестораны. К "Человеку-автомату". Махмуд не говорил мне о преемственности образов этих двух танцев, - будущего и уже созданного, но это, несомненно, так. С появлением "Мальчика из отеля" мы увидим на сцене своеобразную трилогию о человеческой трагедии - трагедии одаренного художника на Западе: "Мальчик из отеля" - "Человек-автомат" - "Аве Мария". Вся жизнь человека пройдет перед нашими глазами: от юности, полной сил, через разочарования поры зрелости, к нищете и обреченности артиста, выжатого как лимон и выброшенного на улицу.
Эсамбаев находится сейчас в расцвете творчества, но по-прежнему продолжает поиски, расширяет рамки своего искусства. "Все познаваемое музыкально, - писал Г. Нейгауз. - ...Чтобы развить свой талант, надо, фигурально выражаясь, широко раскрыть глаза и уши, вбирать в себя весь огромный мир - от чашечки цветка до космоса, чувствовать и слышать его звучание в себе и в тех гениальных творениях, которые надо пережить". Эти замечательные слова большого музыканта и педагога в полной мере можно отнести и к танцу. Можно сказать так: "Все познаваемое танцевально". Это нам доказывает своим творчеством Эсамбаев.
Куда же идет артист в своем искусстве? Ко все большему уходу от "чистого" танца, к глубочайшим размышлениям средствами пластики. Он идет к таким вершинам мастерства, где каждое движение будет еще выразительнее, жест лаконичней, само понятие виртуозности изменит свой смысл. Движение непосредственно передаст мысль, или, как сказали бы физики, коэффициент полезного действия приблизится к заветной единице.
Должен признаться, что Эсамбаев заставил меня обратиться к книгам о танце, заинтересоваться историей хореографического искусства. Я не искал прямых аналогий между танцами Эсамбаева и искусством древних, но не мог отвязаться от мысли, что его танцы не только выражают дух современной хореографии, но и прямо заглядывают в историю, в далекую старину. Возьмем, например, индийский танец. Известно, что школа этого танца остается неизменной веками. Таков же по своему характеру и сиамский танец. Происхождение ритуальной "Макумбы" тоже теряется в столетиях.
Однако глубокие корни всемирной истории хореографии обнаруживаются не только в том, что танцует Эсамбаев, но и как он танцует. Обратим взоры к античной Греции, к стране, которая, по всеобщему признанию, явилась колыбелью танцевального искусства.
По преданию, даже великий греческий философ Сократ обучался танцам. Как свидетельствовали современники, Сократ отбил иронические улыбки сограждан. "Смейтесь над стариком, - говорил он. - Но я танцую ежедневно, чтобы и под старость тело мое оставалось гибким; также я танцую и для здоровья..." Умнейшие мужи Греции отдавали дань уважения танцу. Платон, например, утверждал, что танцы - лучший способ для отдохновения разума и укрепления телесных сил.
Какова же была главная особенность греческих танцев? Историки говорят, что в античной Элладе танцы были тесно связаны с мимическим действием. Один французский теоретик и историк танца утверждал, что всегда и всюду греческий танец "подражает", и нет ни одного народа, где бы танцы и мимика были так тесно связаны между собой. В танце грек усматривает не только естественное желание двигаться под известный ритм, принимая при этом красивые позы. Он стремится, чтобы каждое движение соответствовало устной речи. Каждому жесту, хотя бы и некрасивому, он придавал особый символический смысл. Таким образом, резюмирует историк, греческий танец представлял собой немой, оживленный разговор, оттеняемый ритмическими телодвижениями. И в таком "подражательном" танце, по мнению Платона, заключается благородство и достоинство, потому что он служит выразителем лучших человеческих чувств. Именно этим родом танцев, полагал Платон, можно влиять на сердца граждан, возбуждая в них любовь к красоте и добру.
Если мы попытаемся совершить экскурс в историю танца, то увидим, что под знойными небесами юга и среди ледяных просторов севера танец зародился примерно в одно и то же время - в глубокой древности. У всех народов танец, первоначально связанный с религиозными обрядами и верованиями, стал интереснейшей и богатейшей в своих возможностях первоначальной формой театрального представления, - недаром до сих пор охотничьи и трудовые, любовные и воинственные пляски самых различных народов поражают драматической логикой, осмысленностью и абсолютной ясностью содержания. И по сей день народ хранит и пополняет бесценные сокровища своего танцевального творчества.
Некоторые историки утверждают, что скульптура греков произошла от танца. Пожалуй, это справедливо. Танец требовал гармонии форм человеческого тела и, конечно, в свою очередь, создавал эту гармонию. Естественно, человек захотел закрепить в пластическом материале эти образцы совершенства тела, остановить прекрасные мгновения танцевальных движений.
А теперь посмотрим на танцы Эсамбаева. В его программе редко встречаются так называемые "чистые" танцы. Он уходит от них, хотя даже просто "набор" танцев разных народов имел бы большое, практически ценное познавательное значение.
Эсамбаев стремится брать такие танцы, в которых есть рассказ. Например, сказочной красоты восточный танец - сиамский - "Легенда о любви", поставленный для Эсамбаева Элеонорой Грикуровой. Это не просто танец, а поэтичный рассказ о двух влюбленных. Жесты рук танцовщика выражают вполне конкретные понятия. Вот что они говорят: "Моя мама добрая, мой папа - сердитый. Я - обыкновенный. У меня нет друзей, приди ко мне! Я подарю тебе этот лотос. Он уже расцвел. Ты приколешь его к волосам. Пойдешь за водой, шороха твоих шагов испугается олень. Но, увидев красу твою, он спокойно будет щипать траву. А бог Кришна увидит нашу любовь и благословит нас своей свирелью. Иди ко мне! Видишь, я танцую для тебя! Не хочешь? Ну погоди! Когда ты пойдешь купаться к реке, я подкрадусь и унесу твое одеяние. Ты тогда замерзнешь и почувствуешь холод любви".
Вспомним, что он сделал с испанским танцем. Начав с испанского в "Лебедином озере", через "Булярияс", "Пасодобль" и ряд других танцев этого народа, он пришел к "Мелодиям Испании", к танцу-пантомиме, игре, картине с элементами рассказа - "подражания".
Вот "Танец огня" на музыку испанского композитора де Фалья. Это необычный танец. Человек* соревнуется с огнем. Его тело извивается и трепещет, подобно огромным языкам пламени, которое полыхает за его спиной. Это борьба добра со злом, человека со стихией. Побеждает человек, его дух и воля. Это танец-символ, танец-образ, хотя и сделанный в испанской тональности.
Мы уже останавливались на этой особенности его танцев - несущих глубокую мысль, большие чувства, выпукло рисующих человеческие характеры и страсти. Вспомнил! хотя бы "Легенду о кровной мести", "Портняжку", таджикский с двумя ножами, даже башкирский танец с элементами "рассказа" об охоте гибкого и ловкого юноши. Сюда же можно отнести восточный танец со змеей, монгольский с охотой на орла, о которых мы еще не упоминали. Вот содержание монгольского танца (уже то, что этот танец легко пересказать, о многом говорит).
Танцовщик в костюме монгольского охотника. Вот он остановился и, запрокинув голову, что-то ищет в небе. И вдруг превращается в Орла... Расправив могучие крылья, парит Орел. Охотник внимательно следит за Орлом... Орел машет крыльями... Охотник продолжает следить за его полетом... Орел парит, высматривая добычу. Прянул вниз... Охотник резко заносит руку за спину, достает стрелу... Целится... Орел кружит над охотником... Охотник стреляет... Орел ранен, бьется крыльями и падает побежденный... Охотник торжествует победу...
Так Эсамбаев вернул танец к его исконной сути. И мы видим, что это искусство поистине вечно и молодо. Но, конечно, ничто нельзя повторять в точности, особенно в искусстве, если претендуешь на оригинальность высказывания. Нельзя повторить Моцарта, Бетховена или Шопена, хотя не очень сложно писать в их манере, настолько она ясна и определенна по своим приемам. Эсамбаев не подражает грекам, он "подражает" жизни. А для этого, как оказалось, подошли те же, еще в древности испытанные средства пластической выразительности - танец и мимика, танец и пантомима, их сплав, а в пределе - весь арсенал пластических движений, освоенных человечеством. На семи нотах возник океан музыки, на пяти основных позициях ног покоится все многообразие классического балета, из простейших движений человеческого тела можно, оказывается, создать пластические романы и симфонии. Но для этого надо, чтобы человек, посягнувший на это, отвечал бы трем непременным условиям: имел бы отличные внешние данные, владел всеми пластическими средствами выразительности и был наделен душой художника. Великий знаток и ценитель танцев греков Лукиан считал, что для достижения совершенства артист должен иметь возвышенные идеи, глубокое образование и большое знание человеческого сердца.
И последнее. В греческом театре, как свидетельствуют историки, исполнялись четыре категории танцев: трагические, комические, сатирические и лирические. Все это есть и в программах Эсамбаева.
И при всем этом танцы Эсамбаева - наисовременнейшее искусство. Оно отражает жизнь, мысли и чувства современников. Его танцы народов мира - это, по существу, и жизнь народов мира. В них есть гражданственность, социально-политическая направленность, и отсюда их действенность и притягательная сила. Советский художник не может уйти от этой темы в своем творчестве, темы освобождения человечества от цепей колониализма, социальной несправедливости, от унижения человеческого достоинства в буржуазном мире. Все это есть в танцах Эсамбаева. Есть и другое: утверждение духа интернационализма, братской солидарности, высокие гуманистические и патриотические идеи. Взгляд на мир у Эсамбаева, человека и художника, воспитанного советской действительностью, оптимистический, жизнеутверждающий.
Исполняя танцы народов СССР, он ярко воплощает средствами искусства нерушимую дружбу между братскими народами, представляющими единую советскую семью. О признании его несомненных заслуг в пропаганде танцевального искусства народов СССР свидетельствует тот факт, что Эсамбаеву присвоены почетные звания народного артиста шести республик: РСФСР, Киргизии, Чечено-Ингушетии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Дагестана.
У Эсамбаева много друзей. Каждая новая гастрольная поездка приносит с собой и новые знакомства. Махмуд очень прост и сердечен в отношениях с людьми и очень добр по натуре. Он с удовольствием приглашает на свой концерт уборщицу из гостиницы или совсем незнакомого человека, который не смог достать билет, а приехал издалека. Он с радостью принимает приглашение шофера побывать у него в гостях дома и потом долго будет вспоминать, какими вкусными помидорами собственного засола его там угощали. Долго будут помнить и эти люди Эсамбаева не только как артиста, но как хорошего, простого и веселого человека.
...Моя необычная творческая командировка приблизилась к концу, я уже исписал несколько блокнотов, но все еще не был уверен, что нашел ответ на вопрос, который должен был быть главным. И в последний день нашего "вояжа" с Махмудом в те непродолжительные минуты, которые отделяли нас от зала Чайковского, куда он ехал из гостиницы "Москва" на репетицию перед первым концертом, я задал ему свои последние вопросы.
- Так почему же все-таки тебе так удаются танцы народов мира?
Махмуд ответил не задумываясь:
- Потому что я люблю каждый народ, присматриваюсь к его культуре, стараюсь понять характер и раскрыть его в танце.
- Твое жизненное кредо?
- Я люблю людей... Если я говорю о человеке, что он плохой, значит, я хуже, чем человек, о котором я так говорю. Я должен понять этого человека, найти в нем хорошее, помочь ему стать лучше.
Мы прощаемся на углу здания концертного зала, жмем руки, молча смотрим друг на друга и улыбаемся - он с явным облегчением, я с огорчением (как быстро все прошло!).
Эсамбаев направляется к служебному входу.
|
ПОИСК:
|
При копировании материалов проекта обязательно ставить активную ссылку на страницу источник:
http://dancelib.ru/ 'DanceLib.ru: История танцев'