Письмо М. М. Фокина

¹ (Письмо М. М. Фокина, адресованное балетной труппе, явилось откликом на чествование 25-летия творческой деятельности хореографа. Воспроизводится по публикации в газете "Последние новости" (Пг., 1923, 9 июля).)

[1923]

Балетной труппой Петроградских Академических театров получено на днях следующее письмо из Нью-Йорка от балетмейстера М. М. Фокина:

От души благодарю товарищей моих за письмо с призывом вернуться и с приветом, тронувшим меня до слез. Благодарю за внимание, оказанное мне устройством спектакля и чествованием моего имени по случаю XXV-летия моей деятельности. Мои родные описали мне этот праздник моей жизни.¹ Мне тяжело, что не мог быть с Вами в эти дни и лично поблагодарить Вас дорогие товарищи, за то, что не забыли меня.

¹ (Александр Михайлович Фокин в своем письме М. М. Фокину от 7 мая 1923 г. подробно рассказал о состоявшемся юбилее: "Вчера 6-го мая, в воскресенье, был твой юбилейный спектакль в Мариинском театре. Реклама для юбилея была сделана великолепная. Было по Питеру расклеено масса афиш и плакатов. Из типографии мне обещали доставить и то и другое, и я тебе немедленно вышлю отдельной бандеролью. Вышлю также и номер программы "Еженедельник петрогр[адских] государственных] академ[ических] театров". В программу вошли "Египетские ночи", "Эрос" и "Павильон Армиды". [Театр] был переполненный, т. е. [сбор был] рекордный в этом сезоне, [собрали] 71 миллиард. Цены на места были очень высокие, но ниже Собиновских цен, который полных сборов не делал. Устроители, т. е. юбилейная комиссия, в диком восторге. В юбилейную комиссию вошли Пономарев, П. Петров, Христапсон и Томсон. Публика была великолепная. Масса бальных туалетов, фраки, смокинги.

В антракте в ложу пришел член юбилейной комиссии Христапсон и просил нас всех пожаловать завтра во вторник к 1 часу дня в Театральное училище, где в маленьком театре и будет происходить торжество. (...)" В письме от 9 мая: "Вчера в час дня происходило чествование твое в театре в Театральном училище. Был Володя, Мария Петровна, Александр Петрович с Валичкой и я. Мы были встречены директором училища Андреем Александровичем] Облаковым. Театр был, конечно, набит битком. Без исключения была вся труппа (не было только одной Спесивцевой). Усадили нас в ложу. Поднялась занавесь, на сцене большой стол и за столом все депутации. Облаков, как директор училища, где ты когда-то получил образование, открыл торжественное заседание и сказал небольшую речь; после него по бумаге читал обзор твоей деятельности режиссер Иванов, читал толково. Шаронов читал адрес от оперы. Какой-то артист читал адрес от Михайловского театра, от Театрального общества очень красиво говорил К. Витарскии, потом были адреса от Института искусств, от хора русской оперы, от костюмерных мастерских, от Музея Академических театров, в который тебя выбрали почетным пожизненным членом, адрес от публики читал один старый балетоман, но фамилии его не помню. Кшесинский прочитал телеграмму, полученную из Америки от Московского Художественного театра, подписанную Станиславским, Подгорным и еще кем-то мне неизвестным. Очень хорошую речь от труппы сказал П. Н. Петров, указав находящимся всем воспитанницам и воспитанникам, что должны к твоему имени относиться, как к святыне, а кончил речь тем, что все сожалеют, что ты сам на торжестве отсутствуешь, и просил чествовать находящихся в театре братьев. Были громадные овации, мы встали и раскланялись. Потом была выбрана комиссия для составления тебе телеграммы, которую ты, конечно, давно уже получил. После небольшого антракта было концертное отделение из твоих произведений в исполнении воспитанниц и воспитанников. Было поставлено: два номера из "Египетских ночей", вальс Шопена, вариация из "Шопенианы", танец наперсниц из "Павильона Армиды" и танец шутов из того же "Павильона Армиды". Танцевали они великолепно. Вообще, все торжество и чествование на меня произвело поразительное впечатление и было до слез умилительно. Все адреса будут тебе посланы в Америку. Из всех речей и адресов понял, что тебя здесь все очень желают видеть и что отношение к тебе всех без исключения самое доброжелательное. Из начальства высшего и из конторы никого не было на торжестве. Я и Володя благодарили всех устроителей за твое чествование. Но все время торжества у меня не выходила из головы наша мама, которая не дожила до такого торжественного для нее дня. Конечно, будь ты сам здесь, то торжество было бы во много раз пышнее. Надеюсь, что доживу до такого дня, когда при твоем присутствии увижу это зрелище. <…>)

^* (Софья Михайловна Крупицкая (урожд. Фокина), Александр Петрович Крупицкий, их дочь Валентина Александровна Келоватова (урожд. Крупицкая), Мария Петровна Антонова (мать Веры Петровны Фокиной), Владимир Михайлович Фокин, его жена Екатерина Михайловна (урожд. Погребова), Нина Александровна, Николай Александрович, Лев (Леон) Александрович Фокины - дети Александра Михайловича Фокина и Александры Александровны Федоровой.)

Признание труда моей жизни петроградским балетом для меня дороже всех успехов на чужбине.

Одновременно я сообщаю И. В. Экскузовичу о своем согласии на его предложение приехать.

Вам, моим бывшим сотрудникам, говорю: я сделаю все, чтобы приехать в Петроград, чтобы поработать с Вами опять, чтобы объединиться с Вами в одном артистическом волнении, с Вами, родными мне по духу, темпераменту, по любви к искусству.

Я рад, что своим трудом за границей содействовал тому высокому положению, которое занимает имя Русского Балета во всем мире. Но нужно много еще труда, много любви, чтобы смысл русского балета был вполне понят и оценен, чтобы отличали настоящее от подделки. Там у вас, в Советской России, много настоящего, там художественная культура искусства, еще не понятого, не оцененного. Я волновался эти годы, что не сможет труппа пронести богатства, скопленные историей балета, перенести через трудности перестраивающейся жизни.

Если Вы меня чествовали за мою фактическую любовь к искусству балета, то значит сильна в Вас самих эта любовь. А если так, то ничего не страшно.

Русский балет - первый в мире, а несравненный балет перенесет все, сохранит старое, создаст новое и докажет, что это не забава, а истинное искусство, которому можно посвятить всю свою жизнь.