Мир замыслов сужается

В годы, о которых идет речь, Бурнонвиль регулярно посещал собрания различных комитетов и союзов, связанные с трехлетней войной, занимался подготовкой широких благотворительных мероприятий в пользу ее жертв. К тому же в период, когда продолжались бурные споры о конституции, особенно в первые годы дебатов, он постоянно бывал на заседаниях ригсдага. Дневник рисует человека, испытывающего в эти годы от все усиливавшегося наступления на первоначальную либеральную конституцию искренние душевные муки. В конце 1854 года, когда положение обостряется, он выходит (19 октября) из ряда демократических объединений. Через два дня был распущен фолькетинг. 1 декабря он размышляет в дневнике о тяжком пути, начавшемся 5 июня 1849 года, когда конституция стала фундаментом общества, и закончившемся 27 сентября 1855 года, когда фолькетинг принял решение "об ограничении конституции"^*.

^* (Danmarks Historie, op. cit., bd. XI, s. 348.)

"Пятница 1.12. Половина восьмого. Я не принимал участия в предвыборных переговорах, поскольку на празднике дня конституции распрощался с датской политикой. В ее корифеях всех мастей нет ни ясности, ни искренности. Я пришел к выводу, что любое вмешательство со стороны моей незначительной персоны принесет вред мне самому и ни малейшей пользы моей родине. Бог знает что будет со свободой Дании! Я не изменяю своему мнению о конституции, но прекрасный король был бы благословением для государства".

Так во все времена создается "молчаливое большинство" в обществе, раздираемом глубокими социальными и экономическими противоречиями. Бурнонвиль-гражданин уходит от активной общественной деятельности, и делает это потому, что у него три возможности:

продолжать свою творческую деятельность;

продолжать деятельность сознательного гражданина, помогающего беднейшему населению Копенгагена;

и... уехать за границу.

Премьера балета "Ярмарка в Брюгге" состоялась весной 1851 года. А приведенные выше выдержки из дневника относятся к тем трем-четырем годам, когда создавались два главных балета Бурнонвиля: "Свадебный поезд в Хардангере" и "Народное предание". Хотя политические интересы были далеко не единственным источником вдохновения Бурнонвиля, политическое детство датской демократии все же нашло свое отражение в творчестве художника. В этом отношении он не отличался от своих современников - французских писателей-реалистов. В поисках актуального сюжета он обращается к теме, волновавшей тогда всю Европу, - имперской политике Англии. В балете "Зульма, или Хрустальный дворец" трансформировались мысли балетмейстера об английском мировом господстве, возникшие в результате знакомства с публикациями прессы, посвященными международной выставке в Лондоне, выборам в Англии, чартистам, предвыборной коррупции, результатам всеобщих выборов.

История индийской женщины Зульмы оказалась слишком далекой и чуждой Бурнонвилю. Получился сентиментальный балет, не больше. Бурнонвиль приблизился к Хрустальному дворцу как любопытный турист.

В дневниках Бурнонвиля встречаются тысячи имен. Контекст говорит о том, что владельцы некоторых из них произвели на него глубокое впечатление. К таким людям принадлежит писательница Фредерика Бремер. Ее творчество, взгляды в какой-то степени, безусловно, сказались на женских образах, созданных Бурнонвилем в пятидесятые годы. Героини балетмейстера становятся все более и более жизненными и многоплановыми. По дневниковым записям совершенно явно прослеживается взаимное влияние Бурнонвиля и Фредерика Хэдта. Последний вернулся в Данию в 1851 году, блестяще дебютировал на сцене, а позже начал борьбу с Хейбергом и его окружением в театре. Хэдт - один из очень немногих людей, к советам которого, даже если они касались балета, Бурнонвиль прислушивался со вниманием. Они вместе начинают борьбу за новые сценические формы. Подобная борьба шла тогда повсюду в театрах Европы, Америки. Но только в Дании в ее авангарде шел балетмейстер.

Неудивительно, что, приехав в 1852 году в Норвегию на летние гастроли, Бурнонвиль с большим тщанием изучает жизнь ее народа, природу, чем это было во время его первого посещения страны в 1840 году. Творческим результатом первой поездки стало лишь использование Бурнонвилем "норвежского танца с прыжками"^* в балете "Старые воспоминания". Правда, в новом турне на его долю выпал наибольший успех.

^* (Bournonville Aug., Theaterliv og Erindringer, s. 145.)

На этот раз впечатления, полученные балетмейстером в Норвегии, сослужили ему большую службу. Он сам признавался, что произведения норвежских художников Тидеманна и Гюде^*, картины, подобные "Свадебному поезду в Хардангере", стали исходным материалом для его нового балета. Бурнонвиль вообще придавал гораздо более глубокое значение национальной живописи, чем зрители последующих поколений, застывавшие в изумлении перед произведениями с фольклорными сюжетами, считая их чем-то экзотическим.

^* (Тидеманн Адольф (1814-1876) - норвежский художник; учился в Академии художеств в Копенгагене (1832-1837). Картина "Свадебный поезд в Хардангере" создана им совместно с Гюде.)

Балет "Свадебный поезд в Хардангере" - это драма двух молодых женщин, жизнь которых подчинена вековым законам крестьянского уклада, мужскому произволу. Естественно, что Бурнонвиль разрешает драматургический конфликт счастливым концом: обманутая пастушка соединяется со своим неверным и бедным женихом, и, несмотря на гнев богача, бедняк ведет дочь хуторянина к алтарю. Но попутно на сцене развертывается правдивая картина крестьянской жизни, где ни один из персонажей не идеализируется. Это упрямые, ожесточенные люди, их образы так глубоко реальны, что предвещают образцы будущего литературного течения. Наверное, следует вспомнить, что замысел "Свадебного поезда в Хардангере" возник у Бурнонвиля в то самое лето, когда Бьёрнстьерне Бьёрнсон стал студентом.

В реалистической направленности спектакля Бурнонвиль достиг многого. Он заменил условные балетные костюмы настоящими народными. Академические каноны балетного танца были отвергнуты им в пользу "народного танца", который хореограф варьирует и углубляет в соответствии с собственным пониманием стиля. И наконец, в "Свадебном поезде" Бурнонвиль отказывается от шаблонной жестикуляции, оставляя в арсенале актеров лишь естественную мимику.