Старые воспоминания

В объемном труде английского историка балета Сирила У. Бомонта "Полная книга балетов" мы сталкиваемся с несколько странным отношением к Бурнонвилю. На девятистах страницах книги этот балетмейстер не упоминается. И только в дополнениях, вышедших в Лондоне в 1942 году, встречается наконец его имя. Дело тут не в забывчивости автора, а в известной изолированности датского балета, в том, как далек был Бурнонвиль от общего пути развития европейского балета. Названный труд пусть косвенно, но говорит именно об этом.

Найдя материалы о Бурнонвиле, Сирил Бомонт подробно описывает балеты "Неаполь", "Далеко от Дании" и "Старые воспоминания", то есть постановки, относящиеся ко второму периоду творчества балетмейстера. Кажется странным, что автор уделяет внимание давно забытому балету "Старые воспоминания". Странным для датчанина, но не для Бомонта, специалиста по истории французского, итальянского и русского балета. Он считает, что Бурнонвиль замечательным образом показал достижения нового, индустриального общества. Подзаголовок балета "или Laterna Magica"^* восхитил историка.

^* (Волшебный фонарь (лаг.).)

Бомонт обладал, по-видимому, самыми минимальными познаниями в технике. Иначе он не был бы так поражен словами "Laterna Magica". Это проекционный аппарат для демонстрации изображений на стеклянных пластинках, предшественник фотографии. Laterna Magica - изобретение XVIII века. Но в каком-то смысле Бомонт оказался прав, поскольку Бурнонвиль приходил в восторг от любых открытий и новых технических чудес. Он считал, что машины спасут людей от голода и нищеты, а театральная машинерия интересовала его со времен "Ветерана", когда он водрузил на сцену водяное мельничное колесо.

С этой точки зрения балет "Старые воспоминания, или Laterna Magica" можно считать открытием нового балетного репертуара в демократической Дании.

Действие балета разыгрывается в богатом деревенском доме, где дети, внуки и правнуки празднуют столетие со дня рождения Филемона. Ссора юбиляра с его семидесятилетним сыном из-за того, какая куртка больше подходит к данному случаю, чуть было не срывает праздник. Наконец юбиляр уступает, и оба спорщика присоединяются к остальному обществу, собравшемуся в большой комнате, превращенной по случаю праздника в зрительный зал. Юбиляра торжественно приветствуют семья, соседи и друзья. Жены правнуков, изображающие трех граций, венчают Филемона венком из цветов.

Вдали возникает силуэт театра, прибывшая в золоченой коляске Армида превращает его в великолепный замок. Появляются поэты Хольберг и Эвальд. Картина меняется. Пара пастушков из Аркадии исполняет танец в стиле рококо.

Воспоминания о художниках театра: 1) Розе (дебют 1747), 2) Шварц (дебют 1747) с мадам Прайслер (дебют 1778), 3) Розинг (дебют 1777) и Каролине Вальтер (дебют 1762), музыка к номерам Хартмана-старшего.

Норвежский крестьянский танец, 1786.

4) Галеотти (дебют 1775), 5) Бурнонвиль-старший (дебют 1792), 6) Кнудсен (дебют 1786), 7) Линдгреен (дебют 1790), 8) Рюге (дебют 1813), 9) Фрудендаль (дебют 1786).

Современность символизируется тремя веселыми молодыми парами итальянцев, танцующими сальтарелло под звуки тамбурина, на головах у них венки из виноградных листьев. Филемону подносят бокал с вином, провозглашается тост в его честь.

В это время поднимается задник и показывается Аполлон - бог-покровитель искусств.

...Если содержание балета "Старые воспоминания" попадет на глаза неподготовленному человеку, то у него невольно возникнет мысль, что или Бурнонвиль сошел с ума, или же в его "Laterna Magica" была встроена машина времени, которая дала ему возможность создать культурно-развлекательное зрелище для программы современного телевидения. И это будет совсем не удивительно, ибо, на наш взгляд, именно в соединении кино- и телевизионной драматургии и балета кроется одно из объяснений растущего в XX веке интереса к Бурнонвилю.

Но в замысле балетмейстера никакой мистики не было. Приближался столетний юбилей Королевского театра. Канун этого события застал всех врасплох, поскольку мы были заняты конституцией, войной и политикой.

100 лет!

X. К. Андерсену было поручено написать пролог. По мнению Оверскоу, он отнесся к этому поручению слишком легкомысленно. К счастью, X. К. Андерсен не видел следующей записи в дневнике своего друга Бурнонвиля:

"Был на спектакле, который начался прологом Андерсена. Откровенно говоря, очень слабое произведение, более подходящее для бенефиса, для спектакля в пользу родных, павших воинов или раненых, чем для театрального юбилея".

Дирекция считала, что Бурнонвиль сможет, как и всегда, создать праздничный балет. Правда, к Бурнонвилю обратились не сразу. Но известно, что главному шефу театра не понравился проект, представленный добросовестным Бурнонвилем. Обида была жестокой. Дорожащий своим именем балетмейстер тут же удалился домой - это было 13 ноября - и написал новую программу. На другой день он прочитал ее совершенно онемевшему от изумления шефу, который только благодарно кивал головой. Затем сочинитель балета познакомил с либретто композитора Гельстеда. Последний столь же добросовестно написал начало новой балетной музыки к 19 ноября.

30 ноября состоялась первая репетиция. 2 декабря была составлена опись костюмов. 9 декабря - репетиция, а 10 декабря Бурнонвиль "писал целых полдня свою программу". Так повторялось периодически - страшная спешка в работе соседствовала с художественной продуманностью. Бурнонвиль всегда отрабатывал программу, когда новый балет был уже отрепетирован. Новая рукопись - это текст маленькой печатной программы, которую публика сможет купить, чтобы познакомиться с содержанием балета.

19 декабря балетмейстер отправил программу "в Королевский дом и другим почетным персонам". В тот же вечер состоялась премьера, где, как уже известно, Бурнонвилю не понравился пролог Андерсена. Ночью он записывает:

"Благодарю бога за мою удачу и всех участников за их усердие"^*.

^* (Цитаты из "Журналов" Бурнонвиля. - Прим. авт.)

Второй проект праздничного спектакля Бурнонвиля был построен на якобы импровизированном действии. Это было отнюдь не характерно для композиции подобных празднеств в те полные предрассудков времена. Бурнонвиль стремился свести воедино кульминационные моменты пьесы, оперы и балета. Привилегированные актеры Королевского балета еще раз убедились в том, что балетмейстер слишком уж самоуверен и многое себе позволяет. Он осмелился предложить, чтобы портреты их давно умерших предшественников, которые обычно висели в гостиной театра или в фойе, были перенесены на сцену.

Показаны со сцены.

Дирекция вынуждена была покориться. Для праздничного представления в честь столетия датской сцены надо было сделать копии с портретов старых актеров театра, чтобы публика могла увидеть, как выглядели эти знаменитости.

Есть два вида консерватизма. Один стремится к знанию прошлого, чтобы тем самым обогатить знание современности. Второй - охранить прошлое от современности.

Бурнонвиль не собирался превратить актеров в служителей аукциона, держащих высоко над головой старые картины, вернее, их копии. Каждая картина вдохновила его на создание столь любимых им выразительных живых картин или сцен с характерными танцами. В иллюстративных примерах Бурнонвиль проявляет себя умным, глубоко разбирающимся в литературной и театральной эстетике художником. Представление начиналось Чаконой, "аранжированной Новером" в 1768 году, затем следовал норвежский танец из балета "Причуды Купидона и Балетмейстера" (1786) и сцена из балета "Рауль Синяя Борода" (1808) в хореографии Галеотти. Далее исполнялась историческая сцена с трубой из 1-го акта балета Антуана Бурнонвиля "Рыбаки".

Для того чтобы удовлетворить музыкальные требования руководства театра и включить в спектакль произведение композитора Вейзе, Август Бурнонвиль создает новый дивертисмент на музыку под названием "Сонный напиток", который образует финал.

Несомненно, точное воспроизведение композиции Новера в последний раз появилось на сцене... и это делает честь датскому театру, которого Новер никогда не видел, да, по-видимому, и не мечтал увидеть. То же самое произошло с "открытиями" Бурнонвиля "в архиве" времен Галеотти и собственного отца при работе над "Старыми воспоминаниями". Идея вновь устроить фейерверк на пепелище в честь давно умершего маэстро, казалось бы, была исключительной в тогдашнем театральном мире. Может быть, она пришла в голову Бурнонвилю по ассоциации с размышлениями о конце его собственной актерской карьеры? Интерес к "старому" совпадает с новыми эстетическими формами работы художника. Бурнонвиль создал историческую перспективу в балете. Искусство может развиваться далее талантом новых хореографов, но лишь обладающих чувством благоговения перед созданным до них. Бессознательно Бурнонвиль передал своим последователям художническое чувство долга. Они поняли это.

К сожалению, Бурнонвиль тогда же ограничил свои поиски в этом направлении специальным заказом и по истечении сезона прекратил показ юбилейного спектакля. Но в "Старых воспоминаниях" он раскрыл идею своего нового большого балета, премьера которого состоялась в последнем месяце сезона. Фактически репетиции начались до того, как он получил предложение поставить юбилейный балет. Поэтому между двумя этими произведениями много общего, ибо они родились одновременно.

Сама идея юбилейного представления предполагает, что действие происходит в день премьеры - 18 декабря 1848 года. Поэтому актеры должны были выглядеть как публика, одеты в обычные платья того времени. Балет в "обычных платьях" и по сей день не очень привычен. Действие происходит в более пышную эпоху, "чем наша нынешняя". А может быть, в более экзотической стране. Но настоящая экзотика в том спектакле заключалась в распределении Бурнонвилем ролей. Семнадцатилетний Аксель Фредструп играл столетнего старца Филемона, а его сценический "сын" на самом деле приходился ему отцом.