5. В пятистах метрах от театра

Мирная частная жизнь

Если семейная жизнь знаменитого человека не обрывается катастрофой, жену его полагается представлять то ли в розовом свете - красива, умна, влиятельна, то ли в черном - уродлива, глупа и богата. Образ спутницы Бурнонвиля, с которой его разлучила смерть после почти пятидесяти лет совместной жизни, освещен в литературе с гораздо меньшей добросовестностью, чем самые незначительные его балеты.

Среди авторов, которые распространяют самые дикие слухи о личной жизни Бурнонвиля, нет ни одного, кто посвятил бы хоть несколько строк его жене. А ведь есть свидетельства других женщин о том, что она отнюдь не была лишь бледной тенью своего мужа.

До брака Елена Хоконссон, как мы уже знаем, жила в Ландскруне. Двадцатилетняя девушка вовсе не находилась в полном неведении о характере той среды, в которую она собиралась войти. Тем не менее перемены в ее жизни были огромны: из Швеции - в Данию, из провинциального города - в столичный Копенгаген, из бедной семьи - в дом с относительно высоким социальным престижем, из неизвестности - к известному, особенно в артистических кругах, человеку, из обыденности - в фантастический мир театра и в наполненные интригами будни.

От Натали Рюге, дочери актрисы и доктора Рюге, у нас есть достоверные сведения о внешности новобрачной. Натали была конфирманткой, когда Бурнонвиль женился. Позже она рассказывала дочери Бурнонвиля Шарлотте, что, "когда она принимала первое причастие, ее очень смущала мать Шарлотты, стоявшая поблизости. Та была так красива, что юная конфирмантка не могла оторвать от нее глаз и думала только о ней"^*.

^* (Bournonville Ch., Erindringer fra hjemmet og fra scenen, s. 6.)

Брак с Бурнонвилем продолжался до конца жизни Елены. И хотя Бурнонвиль в книге "Моя театральная жизнь" ничтожно мало говорит о своих семейных делах, у читателя все же создается представление о супругах, любящих и уважающих друг друга. Этот брак не распался вовсе не из-за боязни негативной реакции окружающих на развод. Правда, большое значение в его стабильности имел тот факт, что непостоянный и неутомимый Бурнонвиль был окружен в семье целым кланом женщин с различными характерами: женой, ее сестрой и матерью. Будь Елена одна, театральная среда подавила бы ее характер, как это имело место во многих других случаях. Или супруга балетмейстера превратилась бы в жалкого сноба, поскольку муж ее постоянно общался с отечественными и иностранными знаменитостями. Но в течение первых шестнадцати лет, вплоть до рождения сына Эдмонда, Август имел исключительно "женский состав" семьи: троих взрослых и четверых детей - дочерей различного возраста.

В балетах Бурнонвиля можно найти многие предметы, которые раскрывают его личность и в частной жизни, но ничего, что бы намекало на причину выбора им супруги. А здесь сыграли свою роль три обстоятельства. Первое - он боялся жениться на танцовщице. Это ясно из того, что он пишет о Марии Тальони и о Луизе Курт. Вторая причина, может быть более сложная, чем то, как он ее излагает, - это неверие в искренность честных побуждений женщин-актрис высокого ранга. К этим двум обстоятельствам прибавляется третье - убеждение, унаследованное им от матери и отцовского друга Луи Нивелона, что танцовщик должен быть полноценным гражданином своей страны.