3. 1824-й

Вестрис

Август Бурнонвиль на этот раз прожил в Париже шесть лет. Это не была "учебная поездка", в том смысле, как это было с другими датскими поэтами, литераторами, музыкантами, скульпторами и артистами. Это была поездка для получения образования. У него уходило буквально столько же времени и гораздо больше физических сил на ежедневные профессиональные тренировки в балете, чем то требуется для сдачи экзамена в университете. И в багаже его были не только выглаженные рубашки, но и семь созданных им либретто к балетам.

В письмах и опубликованных воспоминаниях, посвященных тем временам, первый раздел составляет семьдесят пять страниц, второй - о людях театра - двадцать две страницы. Август Бурнонвиль видит Париж глазами озабоченного своим будущим танцовщика. Удивительное богатство наблюдений и информации, присутствующее в мемуарах, в то же время сознательно ограничено. И не по моральным или политическим причинам, а потому, что у автора уже выкристаллизовался свой взгляд на искусство. Опыт накапливается, но не изменяет в сколько-нибудь значительной степени сложившуюся модель восприятия. С самого начала Бурнонвиль ведет диалог с французским искусством, не являясь рабом капризов его моды.

Он фанатично предан учебе в классе совершенствования Огюста Вестриса. Здесь он приобретает техническую виртуозность и профессиональное "видение", что имеет неоценимое значение для художника-творца.

Он обвиняет Новера и Антуана Бурнонвиля в реакционности не потому, что те требуют реалистического, органического смысла в действии и создании образов, но их отношение к форме Августу кажется "застойным". В последний год своей жизни он напишет о произведениях Новера:

"По имеющимся программам можно создать себе лишь чрезвычайно неясное представление о деталях композиции и хореографической технике..."^*.

^* (Bournonville Aug., Efterladte Skrifter, s. 128.)

Для Августа и Новер, и отец были "реакционерами" по причине своей фанатичной приверженности балетной форме и технике. Другое дело - Огюст Вест-рис. Он родился в том же году, что и отец. Занимал главенствующее место в Опере в течение четверти века, ему отказывали в отпуске, ибо Наполеон считал его выступления одной из приманок Парижа, привлекавшей иностранцев. И все же он не ставил себя и свой успех во главу угла:

"Для учеников, достигших уже некоторого мастерства, уроки его были неоценимы. Мария Тальони, Фанни Эльслер и Карлотта Гризи^*, будучи уже законченными артистами, часто заглядывали в его школу. Требовательный в отношении изящества и характерности, он был мягок в своих суждениях, отнюдь не односторонен и охотно признавал талантливость в любом жанре. Умея возбуждать в нас жажду соревнования, он был само добродушие и никогда не позволял себе проявлять раздражение"^**.

^* (Эльслер Фанни (Франциска) (1810-1884) - австрийская танцовщица. Училась в Вене у Ж. Омера. В 1834-1884 гг. танцевала в парижской Опере, была ведущей представительницей романтического балета. Гризи Карлотта (1819-1899) - итальянская танцовщица и певица. Первая исполнительница партии Жизели.)

^** (Классики хореографии, с. 309.)

Вестрис был тем художником, в котором нуждался Август Бурнонвиль. С детства он знал великолепных постановщиков, людей с высокими художественными идеалами, но именно Вестрис заставил его увидеть в танцах и мимике способ создания образа, а не внешние украшения.