2. Далекая цель

Положение в Дании

По возвращении отца и сына ждали большие неприятности. У Антуана были не особенно хорошие отношения с дирекцией. Поэтому в его отсутствие была дана полная свобода конкурентам - солистам Далену и Паулю Функу. Дален набрал множество детей, в том числе Йоханне Луизу (Хейберг) и Ханса Кристиана (Андерсена), ибо готовил большой балет "Армида". В нем должны были действовать множество амуров и гномов. А Функ, который летом в Париже ежедневно общался с Антуаном и Августом, вернувшись в Копенгаген раньше, поставил свою версию балета Дидло "Зефир и Флора" в Королевском театре, чем испортил предполагавшийся дебют Антуана. За месяц до приезда Бурнонвилей поднялся занавес, и на сцену вышел Функ и танцовщица Карен Янссен в главных ролях. Карен Янссен была прекрасной солисткой, обладавшей высокой техникой. Три года назад она переняла у гастролерши Джинетти искусство "танца на пуантах". Для того чтобы доказать оригинальность своей композиции, Функ заменил название на "Флора и Зефир". Но это не особенно помогло. В последующие три сезона балет шел лишь шестнадцать раз.

Для Августа эта премьера стала неожиданным препятствием. В Париже он выучил с помощью Батиста Пети некоторые новые движения и композиции и мог бы продемонстрировать свое юное дарование. Если бы Антуан представил на датской сцене творение Дидло, большой разницы между его постановкой и работой Функа не было бы. В дневнике ничего не говорится о какой-либо особой подготовке Королевского театра к новому репертуару. Но дирекция ждала "больших результатов от нашей учебной поездки в Париж и в первую очередь надеялась, что папа привезет новые балеты - или свои, или из иностранного репертуара"^*. Увы, долгое пребывание за границей не разбудило у шестидесятилетнего Антуана Бурнонвиля интереса к композиции. Это был не Галеотти, которого изобретательная фантазия и добрая воля фаталиста заставляли отдавать свой талант на службу каждому новому направлению. Годы работы в Дании сделали его гениальным толкователем художественных направлений своей новой родины. Антуан Бурнонвиль в Копенгагене лишь частично обнаружил свой идеал и, конечно, не нашел той техники, которую почитал в Париже. Поэтому ему не на чем было строить свои будущие балетные шедевры. Свой труд балетмейстера он мог основывать лишь на известных старых идеях.

^* (Классики хореографии, с. 298.)

Два очередных сезона были нерадостными для Антуана Бурнонвиля. Вопрос фактически стоял лишь о том, когда он уйдет. 17 марта 1823 года шестидесятитрехлетний артист выступил в последний раз. Это была партия Ромео. "Соблюдая сыновнюю почтительность, я пытался отговорить его от этого намерения, но тщетно. Старик танцевал - изумительно хорошо! - но я в глубине души своей дал себе слово, что если когда-нибудь буду его преемником на амплуа первого солиста, то перестану выступать много-много раньше"^*, так комментирует Август Бурнонвиль прощальное выступление отца. Против обыкновения дирекция проявила в отношении Антуана Бурнонвиля большую щедрость. В качестве пенсии он получил свое полное жалованье, а также бесплатное жилье в одном из маленьких домов при въезде в замок Фреденсборг, где в течение многих лет жили ведущие художники датского театра.

^* (Классики хореографии, с. 300.)