Глава IV. Латинская Америка рукоплещет

Одной из самых заметных фигур, как яркая личность и человек разносторонней культуры, является, несомненно, кавказский депутат, танцор Махмуд Эсамбаев. На первом представлении в нашем городе на его долю выпали самые бурные аплодисменты...

"Диаро да Нойта". Сан Пауло, 1959, 16 июля

В балетную труппу "Звезды советского балета", выезжающую на гастроли в Латинскую Америку, входили выдающиеся мастера балетного искусства и молодые талантливые исполнители: народная артистка СССР Наталья Дудинская, народная артистка Узбекской ССР Бернара Кариева, заслуженные артисты Ирина Тихомирова, Вахтанг Гунашвили, Виолетта Бовт (ныне народная артистка СССР) - всего двенадцать человек, в том числе и Махмуд Эсамбаев.

За кулисы поздравить М. Эсамбаева пришли народные артисты СССР Н. Дудинская и К. Сергеев. Ленинград

Накануне окончательного утверждения концертной программы, получения виз художественный руководитель коллектива Петр Федорович Аболимов, беседуя с артистами, сказал: "Многие народы этих далеких от нас стран еще не видели советских артистов, для них мы будем первыми полномочными представителями искусства нашей великой Родины. Будьте достойны этой высокой миссии".

Солнечным майским утром 1959 года поднялся самолет с Внуковского аэродрома. Лететь предстояло через Париж. Не успели улетающие домой, в Париж, французы ближе познакомиться с советскими артистами, а корреспонденты взять интервью у них, как реактивный самолет уже кружил над древним и в то же время молодым городом - одной из красивейших столиц мира. Самолет приземлился на аэродроме Ля Бурже. Все расселись по местам, и машины тронулись. Еще не стемнело. Каждый старался быстрее увидеть знаменитый город и, не отрываясь, смотрел вперед. Вдруг стало необыкновенно светло - артисты увидели ночной Париж в блеске неоновой рекламы.

Еще прекрасней оказался этот сказочный город днем. Эйфелева башня, крупнейший в Западной Европе музей Лувр, крупнейший во Франции Сорбонский университет, кладбище Пер-Лашез со стеной Коммунаров, собор Парижской богоматери... Нескольких месяцев не хватило бы, чтобы все это по-настоящему посмотреть и все осмыслить. А что можно увидеть за несколько дней?

Все же артисты успели побывать в Гранд-опере "Олимпия", в некоторых других, осмотрели и достопримечательные места.

Незабываемое впечатление оставил концерт большой актрисы, кумира Парижа Жозефины Бэкер. "С лестницы торжественно сходила певица в огромных качающихся перьях. "Париж, любовь моя, Париж..." - пела она. Зал орал от восторга. Но вот эта же артистка вышла в образе старой и усталой нищенки негритянки... В зале плакали"¹.

¹(Эсамбаев Махмуд. Рассказы о танцах. - "Огонек", 1962, № 4, с. 24.)

После концерта Жозефина Бэкер познакомилась с советскими артистами. Наталья Дудинская и Махмуд Эсамбаев провели приятные часы в ее обществе. Они узнали многое о замечательной певице, в шестьдесят лет снова возвратившейся на сцену для того, чтобы прокормить четырнадцать девочек и мальчиков разных национальностей, взятых ею на воспитание. В Париже Махмуд познакомился со своими коллегами, эстрадными танцовщиками, зарабатывающими на жизнь нелегким трудом в ночных ресторанах и других увеселительных заведениях, восторгался феноменальной техникой некоторых из них, хотя его не устраивала только развлекательность исполняемых номеров. В буржуазном обществе они, в сущности, бесправные люди, которых хозяин, если ему не понравится тот или иной танец или трюк, может в любое время без копейки в кармане выбросить на улицу. Такой образ жизни лишил их радости труда. Здесь, вдали от Родины, Махмуд ощутил необыкновенное счастье и гордость от того, что сам он - советский актер. Здесь, за рубежом, он как-то по-особому ответственно посмотрел на свое творчество, призвание художника радовать людей и вдохновлять их на подвиги. "Танец в ресторане" по возвращении домой непременно доработаю, доведу до трагического звучания тему беспросветной жизни артиста в буржуазном обществе", - думал он.

Советские артисты дали в Париже несколько концертов в пользу Красного Креста. Они с огромным успехом выдержали первые испытания перед западным зрителем.

На десятый день самолет с парижского аэродрома Орли взял курс в сторону Южной Америки.

Долгий, утомительный перелет. Позади остались Ницца, Мадрид, Лиссабон...

Самолет приземлился в столице Венесуэлы Каракасе.

Сотни людей пришли встречать посланцев Страны Советов. Артисты балета Венесуэльской академии во главе со своим руководителем Марго Кантрерос даже ночевали на аэродроме, так как самолет опоздал на сутки. После встречи и дружеских объятий машина двинулась в город. На склонах гор стояли ветхие домишки, такие же завалюшки протянулись и дальше, справа и слева вдоль дороги, по берегу Карибского моря. Проследив за взглядом Махмуда, Марго Кантрерос пояснила:

- Одни владеют небоскребами, другие не имеют ничего. Такова наша страна.

Позже, знакомясь с городом, Махмуд увидел его потрясающие контрасты. Новый Каракас построен с большим размахом и роскошью, магистрали запружены автомобилями, в основном американского производства. По красивым современным улицам бегали дети, оборванные, полуголые, босые. На первый взгляд кажется, что дети играют в нищих. Нет, им не до игры. Они предлагают купить газету или просят разрешения почистить туфли. Они перехватывают покупку из рук идущего и несут ее до отеля. Они работают.

У одного из таких мальчишек, выкрикивающего что-то о советском балете, утром 1 июня 1959 года и купил газету Эсамбаев. Переводчик помог прочитать, о чем писал в своей газете "Универсаль" корреспондент Исраэль Пенья. Статья называлась "Звезда советского балета. Человек из Чечено-Ингушетии". "Среди артистов - исполнителей народных танцев привлекает наше внимание имя - Махмуд Алисултан Эсамбаев... От этого имени веет тем же восточным ароматом, что и от имен мусульманских принцев и героев "Тысячи и одной ночи". И видя это имя в сочетании со званием народного артиста, мы укрепляемся в надежде увидеть танец, который хотя и не услаждает нас трепетным лиризмом классического и романтического балета, но зато возвращает нас к той изначальной творческой порывистости нетронутых сил, столь благотворной и необходимой для всех нас, живущих все еще в ожидании условий существования, достойных нашей мечты, в которых красота будет гармонировать с правдой.

Искусство, которое нас приблизит к жизни напряженной, полной изумительных свершений во имя непобедимого братства человека с ему подобными... не это ли предложит нашему вниманию человек из Чечено-Ингушетии?"

Перед началом первого концерта труппы "Звезды советского балета" в театре "Муницепал" импрессарио Омар Бускияссо предупредил, что на концерт специально прилетели зрители из США, Испании, многих стран Европы и Америки. От первого концерта зависел успех всей гастрольной поездки. Тем более, что после многих лет "холодной войны" это были первые советские артисты, приехавшие сюда.

Танец 'Мелодии Испании'

Концерт начался с адажио из балета Чайковского "Лебединое озеро" в исполнении Ирины Тихомировой и Адоля Хамзина. Публика хорошо приняла их. Вторым на сцену вышел Эсамбаев со своим "Воинственным танцем с ножами". Танцевал он в полную силу, так, словно делал это в первый и последний раз.

Зал аплодировал, разряжалась атмосфера предвзятости. Зрители становились ближе и ближе. Первое отделение закончили Наталья Дудинская и Владилен Семенов. Они исполняли па-де-де из балета "Дон-Кихот". Когда начались вариации Натальи Дудинской, зал взорвался бурными аплодисментами.

У наших артистов исчезла некоторая внутренняя скованность, напряженность. Они почувствовали дружественную обстановку в зале. Второе отделение шло на подъеме. Концерт заканчивался танцем-новеллой "Золотой бог". Когда Эсамбаев дошел до места, где пластикой рук показывал волнение реки Ганг, загремели аплодисменты и не умолкали до конца. Лед растаял окончательно.

М. Эсамбаев и Э. Грикурова на репетиции танца 'Золотой бог'

На второй день газеты под крупными заголовками писали: "Звезды не те, что горят на небе, настоящие звезды находятся под небом Венесуэлы, Каракаса - живые советские звезды балета. Они так хороши и изящны! Чтобы быть такими же гениальными, как они, надо быть и одетыми, как они. Хватайте у них моду!" Это писали те же газеты, которые в первый день приезда заявляли, что советские артисты одеты безвкусно.

Махмуд, по обыкновению, захотел посмотреть национальные танцы. Лучшие танцовщики и танцовщицы этой страны продемонстрировали ему свое искусство. Очаровательная непринужденность, внутренний накал, целомудренность и благородство чувств латиноамериканских танцев восхитили его.

Особенно хорош был парный танец "Хоропо". Вместе с Махмудом его выучили народная артистка Узбекской ССР Бернара Кариева, солистка Тбилисского театра оперы и балета имени Палиашвили Алла Двали и заслуженный артист Грузинской ССР Вахтанг Гунашвили.

Заканчивая один из концертов, они исполнили этот национальный танец венесуэльцев. Сначала спели на испанском языке приглашение к танцу: "Как волны ласкают берег, как солнце ласкает землю, так ласкаю я тебя взглядом - пойдем потанцуем", - а потом покорили зрителей красотой их же танца. Зрители стоя приветствовали советских артистов. У всех в руках появились белые платки. Ими в такт музыке размахивали то влево, то вправо, словно взлетали сотни белых голубей. Все кричали:

- Друж-ба! Друж-ба! По-вто-рить!

Танец повторили под бурные аплодисменты покоренных зрителей.

Газеты под заголовком "Венесуэльцы выносили на руках советских артистов" писали: "Почему же, приезжая к нам, американские звезды видят только деньги, а вот советские звезды увидели нашу душу, они исполнили наш народный танец "Хоропо" так, как танцует наш народ, и даже красивей и задушевней". Газеты печатали снимки, где Эсамбаева несут на руках.

Газета "Трибуна популяр" 13 июня 1959 года писала: "Трудности ритма "Хоропо" были быстро преодолены, и легкие ноги Бернары Кариевой и Махмуда Эсамбаева потрясли сцену в задорном национальном танце".

Газета "Насьональ" 14 июля 1959 года сообщала: " - Когда я учился танцевать "Хоропо", у меня было радостно на сердце, - сказал Махмуд Эсамбаев, известный исполнитель народных танцев". В эти дни он вместе с другими советскими артистами репетировал наш танец под руководством ансамбля "Венесуэльские танцы". Эсамбаев говорил читателям газеты "Насьональ":

- Нас охватывает радость, когда мы выступаем в этом танце. Мы чувствуем его, но помимо того, что мы можем овладеть ритмом и движениями, надо еще схватить грацию манер.

Та же "Насьональ" еще 8 июня так оценила программные танцы артиста: "Особого упоминания заслуживают народные танцы, в исполнении которых отличился Махмуд Эсамбаев. Большой интерес вызвали его таджикский и армянский танцы".

В праздник советского балетного искусства превратились концерты в Каракасе.

Однако кое-кому это пришлось не по душе.

Утром Махмуд сидел в полупустом кафе напротив театра и пил кофе вместе с пианистом коллектива Владимиром Евлампиевым. Подъехал белый американский "Шевроле", оттуда вышел пожилой человек и направился к ним;

- Господа, разрешите к вам присесть? - не представляясь, обратился он на чистом русском языке.

- Пожалуйста, - ответил Эсамбаев.

- Разрешите вам задать несколько вопросов?

- Может быть, вы подождали бы в холле отеля, пока мы выпьем кофе? - спросил Махмуд.

- Пожалуйста, я буду ждать в холле, - небрежно промолвил незнакомец.

В холле гостиницы он сразу подошел к Эсамбаеву.

Махмуд опередил его вопрос;

- Что вы у меня хотели спросить?

Старик рассердился:

- Я старше вас и отвечайте на мои вопросы без всякой своей красной пропаганды.

Махмуд встал.

- Извините, но в таком тоне я разговаривать не намерен.

Махмуд шел по лестнице, а незнакомец следовал за ним, бормоча что-то и выкрикивая бранные слова.

В номере Махмуда ждал сюрприз: на полу он увидел подброшенный кем-то пакет. Распечатал. После первой страницы дальше читать не стал. Порвал и выбросил.

Через день состоялась пресс - конференция советских артистов. Вопросов было много: спрашивали, как живут люди в Советском Союзе, какую любят музыку, танцы, как отдыхают. Особенно много вопросов досталось Эсамбаеву. В основном дружелюбных. Но вот встал с места уже знакомый пожилой человек. Ржавым голосом, как из граммофона, он начал:

- Господин Эсамбаев, разрешите задать вам вопрос?

- Пожалуйста.

- Скажите американцам: это правда, что вас сделали депутатом Верховного Совета только для того, чтобы послать в Америку?

В зале прокатился гул недовольства, вопрос был явно провокационным. Обдумывая, как ответить, Эсамбаев спросил:

- Как вас зовут?

- Николай Борисович Березин.

- Так вот, Николай Борисович, во-первых, извините, что я вас не называю господином: вид у вас не господский...

Зал тотчас отозвался смехом: вид у Березина был и в самом деле потрепанный и потертый.

- Лучшие представители моего народа являются депутатами парламента нашей республики и всей страны. Мой народ живет на своей родине, на Северном Кавказе, - продолжал Махмуд. - Все народы нашей страны помогают расцвету нашей республики. Наши рабочие и колхозники, ученые и писатели трудятся не покладая рук во имя счастливой жизни.

Березин как-то осел, у него исчезла петушиная осанка. Присутствующие аплодисментами встретили достойный ответ. Березина не очень вежливо стали теснить к двери.

За кулисы поздравить М. Эсамбаева пришли народные артисты УССР Е. Березин и Ю. Тимошенко (Штепсель и Тарапунька). Киев

Дама, которая вместе со всеми выставила негодяя, извинилась за инцидент и искренне заявила:

- Мы, венесуэльцы, любим вас, советские люди, приезжайте к нам почаще.

Через несколько дней около отеля Березин опять подошел к Эсамбаеву.

- Простите меня, Махмуд, и примите от меня этот подарок, - сказал он, подавая коробку.

- Спасибо, разрешите посмотреть, что в коробке?

- Пожалуйста.

В коробке лежали бритва марки "Филипс", одеколон и пудра.

- Николай Борисович, я не могу принять этот подарок.

- Почему?

- У русских есть примета: острые предметы дарят врагу. А я вам не враг.

Березин поскреб в затылке.

- Действительно, есть такая примета, а я забыл.

Эсамбаев предложил:

- Разрешите, я вам преподнесу сувенир.

Он быстро обегал в отель, принес книжку с красочными цветными фотографиями Москвы и значок "Музей Ленина".

Отрыв книжечку и увидев фотографии московских улиц, Березин невольно расплылся в улыбке:

- Какая красавица стала.

Но тут же спохватился, насупился. Однако любопытства сдержать не мог: просмотрел весь альбом, спрашивая о Москве, о Ленинграде.

Потом Эсамбаев видел его в толпе провожающих на аэродроме. Он долго махал рукой, стоя в толпе без шляпы.

До столицы Колумбии - Боготы - всего три с половиной часа полета. Она расположена на высоте двух тысяч восьмисот метров над уровнем моря. Высота и разреженный воздух влияют даже на самых здоровых людей. Во время репетиций и на концертах артисты не раз прикладывались к кислородной маске.

На первом концерте присутствовали президент страны и почти вся аристократия. Только на верхний ярус смогли купить билеты зрители попроще.

После первого номера - адажио из балета "Лебединое озеро" - сверху посыпались аплодисменты. Внизу зашикали. Но успех артистов неудержимо нарастал.

Забыв о заговоре молчания, захлопала и аристократия.

Газета "Сигло" 18 июня 1959 года опубликовала большую фотографию с такой подписью: "Махмуд Эсамбаев, артист большой сердечности и симпатии..."

В дальнейшем это мнение еще больше утвердилось. И здесь Махмуд интересовался народными танцами. С Бернарой Кариевой с помощью народного ансамбля Колумбии они разучили поэтичный танец "Бамбука". Девушка с корзинкой отправляется на рынок. По дороге встречает юношу. Тот, завороженный ее красотой, робко следует за ней. Она отвергает его. В конце концов усердным ухаживанием и темпераментным танцем он покоряет ее. Они уходят вместе, танцуя.

Вечерние газеты дали портреты советских артистов и подпись: "Они будут танцевать наш народный танец "Бамбука", запомните их лица, лица наших истинных друзей".

После одной из репетиций к Эсамбаеву подошел симпатичный человек:

- Синьор Махмуд Эсамбаев, я доктор Аугусто Корредор Архона. Если бы вы осчастливили мой дом!

- Чем же? - удивился артист.

- Своим посещением. Вот уже два часа я наблюдаю, как вы репетируете наш танец "Бамбука". Вы превзошли наших лучших танцоров!

Эсамбаев обещал побывать у доктора Аугусто и на следующий день вместе с переводчиком пришел к гостеприимному колумбийцу. Здесь сердечно встретили гостя. Хозяин дома преподнес подарок - цветные эстампы, отображающие быт и нравы Колумбии.

- В мире летают реактивные самолеты, спутники, а мы еще пашем землю вот такой сохой. - Он указал на один из эстампов, где изображался истощенный крестьянин с сохой.

Хозяйка пригласила всех к столу. Не успели они сесть, как неожиданно услышали Гимн Советского Союза. Все встали.

Когда отзвучала музыка, Аугусто с гордостью сказал:

- Полгода назад достал пластинку с советским гимном.

Опять все сели за стол. В комнату внесли ребенка в распашонке. Несмотря на духоту, на его голове была коричневая цигейковая шапка с красной звездой.

- Моего сына зовут Владимир, по имени величайшего вождя трудящихся Ленина, - гордо сказал доктор.

- Откуда у него такая шапка?

- Знакомые привезли из Москвы.

Махмуд взял шапку в руки и увидел эмблему одной из московских фабрик.

Это растрогало Эсамбаева. Он не мог предложить гостеприимным хозяевам билеты на концерт - все они были распроданы задолго до приезда наших артистов. Махмуд пригласил их за кулисы. Как раз на тот концерт, где советские артисты собирались показать "Бамбуку".

Перед концертом импрессарио попросил:

- Пожалуйста, не танцуйте сегодня наш танец. Вы слышите, в зале кричат: "Да здравствуют звезды советского балета". Успех вам обеспечен, но сегодня и так уже народ возбужден, могут быть нежелательные демонстрации и беспорядки.

Концерт окончился. Но никто не уходил. В зале начали скандировать:

- Бам-бу-ка! Бам-бу-ка!

Зрители так бушевали, что казалось: театр развалится.

"Бамбуку" в этот вечер наши артисты все-таки сплясали. Надо ли говорить, какой у них был успех.

Рано утром к Махмуду постучали. Он открыл дверь. Вошедший старик говорил спокойно, неторопливо:

- Мне семьдесят восемь лет. Я сам когда-то очень хорошо танцевал "Бамбуку". Первые призы доставались только мне. Вы сохранили хрустальную чистоту, подлинную красоту этого танца. Спасибо вам за красоту. - С этими словами он надел на палец Эсамбаева золотое кольцо с государственным гербом Колумбии, сделанное им за одну ночь.

Советских артистов ждал остров свободы - Куба.

В тропическую жару сотни гаванцев ждали их на аэродроме, после встречи долго не выпускали из объятий, говорили о дружбе, братстве. Впервые кубинцы увидели советских артистов. Они бурно выражали свои чувства, благодарили советский народ за братскую поддержку и помощь в трудную пору. Восстановительный период после недавней революции был самым тяжелым в жизни молодой республики. Необычайно красивая Гавана выглядела праздничной, парадной.

В первый день артистам показывали город.

- Кубинцы и русские - братья! Пусть мы живем далеко друг от друга, но сердцами мы вместе! - говорили кубинцы, где бы советские посланцы ни появлялись.

На первом концерте присутствовал Фидель Кастро со своими соратниками.

Прервав гастрольную поездку по Америке, чтобы встретиться с советскими коллегами, в Гавану прилетела выдающаяся кубинская балерина Алисия Алонсо, не раз посещавшая СССР.

Советские артисты в гостях у кубинской балерины Алисии Алонсо

Для желающих попасть на концерт не хватило бы и десяти таких залов, как большом зал театра "Муницепал". Вся площадь перед театром была заполнена народом. В этот вечер сцену усыпали цветами, кулисы тоже утопали в цветах. Назвать то, что произошло, просто концертом - значит выразиться весьма приблизительно. В этот вечер состоялся грандиозный праздник искусства, праздник дружбы между советским и кубинским народами.

Фидель Кастро попросил другие концерты перенести на улицу: кубинский народ желал видеть посланцев Советского Союза.

Кубинский танец. М. Эсамбаев и солистка балета И. Ливенталь

На второй день тысячи людей с площади, с балконов и крыш смотрели концерт звезд советского балета. Трудно описать, с каким восторгом, ликованием принимали кубинцы каждый номер. Наталья Дудинская исполняла танец "Умирающий лебедь". В тот момент, когда она изображала, как плывет лебедь по озерной глади, вдруг раздался залп - так экспансивно выразили зрители свой восторг. Балерина замерла на миг, а затем продолжала свой танец. Она три раза повторила этот номер.

Все танцы повторялись два-три раза под стрельбу и крики:

- Салюдо, салюдо в честь советских артистов! Да здравствуют русские братья!

Советские артисты с волнением покидали героическую Кубу. Они были уверены, что кубинцы никогда не уступят завоеванной свободы.

Показав несколько концертов на острове Ямайка, звезды советского балета поздно ночью прибыли в столищу Мексики - Мехико.

С известными танцовщиками Мексики Хосефиной Левеллье и Оскаром Пуентре Эсамбаев подружился еще в Москве. Теперь они горячо встретили советских гостей. Очень рад был землякам и посол СССР в Мексике Владимир Иванович Базыкин.

Эскорт машин двинулся к центру города. На одной из площадей стояли сотни людей, одетых в национальные костюмы, в сомбреро, у всех в руках гитары.

- Хосефина, что это? Ночной маскарад? - спросил Махмуд.

- Это марияче - музыканты, певцы, которых в любое время можно нанять на свадьбу, пирушку, чтобы веселить гостей. Они всегда на площади. Развлекая людей, они сами развлекаются. Марияче рождены для песни и танца.

Хосефина остановила машину. К ним хлынула толпа. Машину обступили плотным кольцом. Они узнали популярных артистов своей страны. Хосефина сказала:

- Я еду не на свадьбу, а везу в отель наших дорогих гостей - артистов советского балета, уже поздно, им пора отдыхать.

Марияче заговорили в один голос:

- Постойте одну минуту.

Они все вместе запели любимую песню Мексики "Ла палома" ("Голубка"). Голубой свет луны и звезд на небе сливался с неоновым светом города. Марияче, одетые в черные, коричневые национальные костюмы с украшениями, позументами, пели, полностью отдаваясь нахлынувшим чувствам. Махмуду хотелось, чтобы весь мир услышал эту песню мексиканцев в честь дружбы и братства с советским народом.

Шестнадцать тысяч зрителей вмещал огромный зал театра. Все номера шли с большим успехом. Сразу же после, концерт а Хосефина Левеллье по просьбе Эсамбаева и Виолетты Бовт стала репетировать с ними "Харабио тапатио" - популярный в Мексике народный танец.

Работали до трех часов. А рано утром Хосефина приехала вместе со знаменитым танцовщиком Мексики Эктором Финком, чтобы продолжать репетиции.

В советском посольстве состоялся прием в честь деятелей культуры Мексики. Там Махмуд познакомился с певицей Раситой Кинтаной, известной советским зрителям по кинофильмам "Под небом Мексики", "Серенада Мексики", певцом и артистом кино Антонио Эпиляром.

Они поинтересовались:

- Говорят, что сегодня вы танцуете мексиканский танец, правда ли это?

- Правда, приходите на концерт, - пригласил их Махмуд.

Расита Кинтана пришла со своими мариячами, одетыми в коричневые национальные костюмы; Антонио Эгиляр - со своими, в черных костюмах. Перед началом танца марияче выстроились на сцене с обеих сторон и вместе с другими музыкантами заиграли на гитарах мелодию "Харабио тапатио". Эсамбаев и Бовт, одетые в мексиканские костюмы, начали танец.

М. Эсамбаев и американская кинозвезда Расита Кинтана

...Юноша и девушка встретились и заглянули в глаза друг другу - все общение состоит в обмене взглядами. Их руки не соприкасаются, но взгляды выразительней любых объятий и словесных объяснений. Пара соревнуется в ловкости, грации, силе, ритмичности... В финале девушка победоносно надевает брошенное в начале танца сомбреро. Танец-соревнование, танец-дуэт превратился в маленький спектакль, рассказывающий о жизни мексиканского народа.

Мастерство советских артистов было настолько потрясающим, что гром аплодисментов раздался в начале танца и не утихал до его окончания. "Харабио тапатио" повторялся дважды.

Темпераментные и благодарные мексиканцы, находящиеся в зале, неожиданно решили ответить не менее приятным сюрпризом. В огромном зале все стоя запели ставшую популярной в Мехико советскую песню "Подмосковные вечера".

На другой день Виолетте Бовт преподнесли национальный женский костюм, Махмуду Эсамбаеву - серебряное сомбреро, на котором выгравировали: "Лучшему танцовщику мексиканских танцев - Махмуду Эсамбаеву".

Махмуд, как и другие, старался чем-нибудь отплатить мексиканцам за их гостеприимство. Такой случай представился еще раз. У Эктора Финка, участвовавшего в постановке "Харабио тапатио", Эсамбаев спросил:

- Какой бы вам преподнести сувенир?

Тот ответил:

- Научите меня русскому танцу.

Эсамбаев поставил с ним русский народный танец "Полянка", который Эктор Финк с большим задором станцевал перед отъездом гостей.

Бразилия - самая крупная страна Латинской Америки и четвертая страна в мире по величине. А Рио-де-Жанейро, или, как здесь говорят, просто Рио - город, расположенный у океанского залива, выдержит сравнение с красивейшими городами мира.

От аэродрома до города-сада, города небоскребов и великолепных архитектурных ансамблей - каких-нибудь полтора-два километра. Автомобили подъехали к стоящему прямо на берегу моря фешенебельному отелю "Глория".

После отдыха все вышли полюбоваться местностью и искупаться. Гостиница "Глория" находится в центре знаменитого в Америке курортного района Копакабана, где самые красивые пляжи.

Переводчик предупредил, что сейчас, в июле, в Бразилии зима и купаться нельзя. Но что это за зима - термометр показывает двадцать восемь градусов тепла, кругом цветы, почти все деревья зеленые! "Если это зима, то какая же здесь изнуряющая жара летом!" - думали артисты.

Район прославленных курортов совсем не походил на окраины города и на многие другие места страны, где в жалких лачугах - фавелях - ютятся безработные.

Стемнело очень рано - к шести часам. Уже при ярком свете неоновых ламп подъехали к гостинице бразильские артисты, чтобы познакомиться и поприветствовать гостей из СССР. С ними была знаменитая бразильская балерина, руководительница "Фольклорного балета Бразилии" Мерседес Баптиста. В ходе беседы Эсамбаев намекнул, что желал бы выучить национальный танец. Мерседес Баптиста с большим удовольствием взялась за постановку танца. Репетиции начались в этот же вечер.

В вечерних газетах на первой странице появились фотографии с подписью: "Знаменитый танцовщик М. Эсамбаев увезет наш танец и будет его исполнять в Москве".

Усталый и довольный, Махмуд сел писать письмо домой: "Прошел день и вечер, сейчас три часа ночи. Окна и балкон моего номера выходят на океан...

Я очень рад, что мне самому удается видеть все танцы и выбирать из них лучшие. Бразильцы с удовольствием работают с нами. Когда местным балетмейстерам и артистам я говорю, что буду исполнять их танцы на своей родине, они, чуть не плача, с радостью обнимают. И ты чувствуешь, не зная языка, все, что думают простые люди Бразилии".

Вечером шли концерты, а с утра, работая по шесть часов ежедневно, Махмуд и Мерседес репетировали бразильские ритуальные танцы: "Бамба" ("Черт"), "Гандобле" ("Просящий урожай") и "Макумба" ("Танец заклинания").

Интерес к Махмуду, изучающему ритуальные танцы, возрастал.

7 июля 1959 года в газете "Диарио да Нойта" сообщалось: "Махмуд Эсамбаев беседовал с репортером, не снимая своей характерной кавказской папахи. Он держится любезно, отвечает на все вопросы, которые ему задают. Он заявил, что в его стране нет ничего удивительного в том, что он, будучи на общественном посту, занимается артистической деятельностью. Нет никакого противоречия между этими двумя вещами. Нужно только чувствовать гармонию музыки и биение пульса жизни".

Другая газета - "Глоба" 10 июля под заголовком "Русский танцор исполнит "Гандобле" в Москве" указывала: "Танцор Эсамбаев и балерина Кариева провели целый час в танцевальном зале с Мерседес Баптистой, изучая "Гандобле". Эсамбаев заявил, что этот танец приведет в изумление московских зрителей".

Глубоко понять танцы Бразилии Махмуду помог популярный танцовщик ритуальных танцев Жозео да Гомео, который в сорока пяти километрах от Рио на свои деньги построил храм для их исполнения. Один раз в году в этом храме проводят ритуальный праздник жертвоприношения.

В этом году, нарушая традицию в честь советских артистов, праздник состоялся второй раз.

Жрец сел на свой трон, взял с подноса серебряный колокольчик и в знак особого уважения передал его Махмуду Эсамбаеву:

- Мерседес мне сказала, что лучше вас "Макумбу" никто не танцует. Вы достойны этой чести. Начинайте священный праздник.

Махмуд зазвонил. Увиденное было таким необычным, что его почти невозможно передать словами. Оглушая стены храма, забили многочисленные тамтамы. Заиграл оркестр национальных инструментов. Раздались крики, заколыхались яркие перья головных уборов, от стремительных движений встрепенулись хвосты ягуаров, украшающие костюмы, сшитые из шкур диких зверей. Лица танцующих людей, испещренные пурпурными пятнами крови жертвенных животных, становились фанатичными. Они изгоняли злых духов.

Ритуальный танец продолжался до восхода солнца.

Целую неделю газеты печатали материалы о посещении советским артистом храма Жозео да Гомео.

На последнем концерте вчетвером - Эсамбаев, Кариева, Гунашвили и Двали - исполнили танец "Гандобле". В зале царил неописуемый восторг, занавес поднимали несчетное количество раз.

После концерта Эсамбаев, забыв закрыть двери, сел разгримировыватъся. Неожиданно за спиной он услышал смех. Повернулся назад - через приоткрытую дверь торчала большая дуля. Эсамбаев не понял и обиделся. Хохот за спиной усилился, в дверях появилось уже несколько сложенных дуль. Очистив руки от вазелина, Махмуд в ответ из своих длинных пальцев свернул две внушительные дули: "Нате вам".

За дверью расхохотались, раздались аплодисменты. "Вместо того чтобы перестать, они еще и смеются", - все больше раздражался Эсамбаев. Он быстро оделся и пошел к выходу. Там его ожидало много народу.

- Но, но (нет, нет), автографа не дам, - обиженно говорил он.

Все улыбались и дружелюбно, с восторгом смотрели на него.

Увидев эту картину, руководитель труппы Аболимов сверху, со второго этажа, кричал:

- Расписывайся быстрее!

Махмуд возражал:

- Не буду, они показывали мне дули.

- Ну и прекрасно, это же неплохо, потом объясню.

Оказалось, если бразильцам что-нибудь нравится, они говорят: линда (хорошо), густа (хорошо), магнифика, фантастика, эстроординарио (очень, очень хорошо). А если не могут выразить словами, то берут двумя пальцами мочку правого уха и, цокая языком, подергивают. Но самая большая похвала или пожелание удачи - это когда показывают хорошо свернутую дулю.

В Бразилии Махмуду подарили более двух десятков сувениров с пожеланиями удачи.

Советские артисты полетели с несколькими концертами и в другой город этой страны - в крупный промышленный центр Сан-Пауло.

Как и везде, пресса Сан-Пауло не осталась равнодушной. "Русские танцоры покорили город. Много искусства и жизнерадостности. Все восхищены представлением в Сан-Пауло", - крупным заголовочным шрифтом набрала газета "Ультима ора", вышедшая 15 июля. "Исполнитель народных танцев Махмуд Эсамбаев, который является депутатом Верховного Совета, очень общителен... Для начала он заявил, что восхищен Бразилией, ее жителями, их обычаями и добрым юмором: "Нас приятно поразила красота Рио-де-Жанейро, живость и гостеприимство его жителей, подвижный Сан-Пауло, теплый прием, оказанный нам".

Махмуд сказал затем, что он страстный любитель танца и не знает, что бы делал, если бы был лишен этого искусства.

Нет фольклорного танца в Советском Союзе, который бы не был ему известен. У него, по словам его же коллег, потрясающая способность усваивать танцы. За два дня пребывания в Венесуэле он уже блестяще танцевал сложный "Хоропо", вызывая аплодисменты венесуэльцев. То же самое произошло в Мексике. После нескольких часов наблюдения он исполнял народные танцы.

- Что касается Бразилии, - заявил с заметной гордостью Махмуд Эсамбаев, - я уже выучил "Гандобле" и начинаю танцевать "Самбу". До отъезда я обязательно выучу эти два танца.

Чтобы придать вескость своим словам, советский танцор слегка прошелся в "Гандобле"и сделал это очень хорошо".

Билеты на концерты моментально раскупили. В зале театра все вечера раздавались овации. В свободное время артистов ждали интересные встречи.

После знакомства Эсамбаеву свои ноты и пластинки с автографом преподнес композитор и певец Виктор Симон, известный в СССР по популярной песне "Рио-де-Жанейро". Перед отъездом в Рио газеты несколько раз писали об Эсамбаеве. "Ультима Ора": "Махмуд Эсамбаев - человек заразительного юмора". "Диарио да Нойта": "Одной из самых заметных фигур, как яркая личность и человек разносторонней культуры, является, несомненно, кавказский депутат, танцор Махмуд Эсамбаев. На первом представлении в нашем городе на его долю выпали самые бурные аплодисменты".

Частицу духовной красоты экзотической Бразилии, ее своеобразные ритуальные танцы Махмуд увозил с собой, чтобы дома познакомить с ними советских людей. В чемодане лежали костюм и музыкальные инструменты для "Макумбы", подаренные в Сан-Пауло национальным театром Марии да Лякосты.

Чилийцы в то время проявляли исключительно большой интерес не только к прославленному советскому балету, но и к изучению русского языка. Это заметно было на аэродроме столицы Чили Сант-Яго. Вместе с деятелями культуры, членами парламента, танцовщиками сюда приехали сто пятьдесят чилийцев, изучающих русский язык в Институте чилийско - советских отношений. Слушая попытки чилийцев приветствовать гостей на русаком языке, Махмуд вспомнил своего отца, тоже слабо говорившего по-русски.

- Зразуйте, большой друзья! - говорили одни на ломаном русском языке.

- Проездом! - приветствовали вторые.

- Заездом! - не терялись третьи.

Как и в Бразилии, в чилийских городах Сант-Яго, Винья и других концерты шли на "бис".

"Каждый артист, - писал критик Антонио Андраре, - обладает блестящей техникой, музыкальностью, грацией и темпераментом". Еженедельник "Вистасо" писал на своих страницах о пребывании артистов в городе Винья: "Махмуд Алисултан Эсамбаев - депутат парламента и один из самых знаменитых танцоров СССР. С тюрбаном на голове он больше похож на факира, чем на "творца образов", как его называют московские критики. Он самый жизнерадостный из труппы и выучил танцы пяти стран, в которых успел побывать. В Чили он хочет, чтобы его научили танцевать "Куэку".

Корреспондент газеты "Унион" Рафаэль Элисальде восхищался:

"...Можно сказать без всякого сомнения, что самый большой успех выпал на долю экстраординарного танцора Махмуда Эсамбаева, который уже исполнил с огромным успехом "Танец с кинжалами" в первом отделении, а во втором был награжден долгой овацией за свой сказочный "Классический индийский танец". Он появляется на сцене в застывшей позе, как Вишна, присевший на корточки, одетый в фантастический наряд, и поднимается медленно, незаметно владея мускулами, как опытный йог, и вот начинают двигаться руки, как две извивающиеся змеи, послушные факиру.

Эсамбаев имел такой успех, что вынужден был под аплодисменты повторить свой танец на "бис". Пожалуй, редко какое зрелище подобного типа вызывало больший восторг в нашей стране".

На прощание Институт чилийско - советских отношений устроил прием. Из больших окон зала, где сидели артисты, виднелись горы, покрытые снегом; долины были заполнены цветущими деревьями. По стране шагала ранняя весна. Указав на горные вершины за окном, президент института обратился к артистам: "Горы не могут разделить народы, если сердца их согреты чувством дружбы. И сейчас я протягиваю вам руку - не для прощания, а в знак нашего единения".

Аргентина была последней страной, где должны были выступить звезды советского балета. И здесь народ с большой любовью встретил артистов. Выражалась она по-разному. В столице этой страны - Буэнос-Айресе - таможенники, проверяющие чемоданы, узнав представителей Советской России, говорили носильщикам:

- Грузите вещи! - и добавляли, обращаясь к советским артистам: - У вас просим только автографы.

Пассажиры, ожидавшие своего рейса, встретили их аплодисментами.

Вечером позвонил портье гостиницы, где они остановились:

- Синьор Эсамбаев, вас внизу ждут чеченцы, что им ответить?

- Скажите, что я сейчас выйду к ним.

В холле и на самом деле стояли хорошо одетые кавказцы. Они поздоровались и заговорили на русском языке. Эсамбаев спросил на чеченском языке:

- Шу нохчий дуй? (Вы чеченцы?)

- Махмуд, брат, мы по-чеченски не понимаем, - волнуясь, ответил один из них. - Мы четверо - осетины, вот эти шестеро - азербайджанцы, а эти двое - кабардинцы. Наш большой друг чеченец жил недалеко отсюда. Он, бедняга, недавно умер, так и не дождавшись встречи с земляками.

Часа три продолжалась беседа. Разными путями попавшие сюда, они спрашивали о родных местах, о том, как живут люди в СССР. Махмуд рассказывал о расцвете экономики и культуры советского Азербайджана, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Чечено-Ингушетии.

- Брат, не привез ли ты хоть горсть земли с родного Кавказа? - со слезами на глазах спрашивали они.

- Я не думал об этом. Я же улечу обратно на эту землю. Да и не ожидал я, что встречу вас так далеко.

Старший из эмигрантов, волнуясь, говорил:

- Извини, Махмуд, у нас, кавказцев, ведь мужчины не плачут, даже когда умирает мать или отец. Но мы потеряли самое дорогое - родину. Чтобы это понять, надо пожить на чужбине. Не дай аллах тебе этого. Человек без родины, даже если он богат, - самый нищий, самый несчастный человек на земле.

- Ты нас прости, что столько задержали тебя, извини, если будем приходить. Мы видим в тебе лучшего сына наших народов, ты частица нашей родины, и нам с тобой радостно, как будто мы на Кавказе.

Прошел последний концерт в Латинской Америке, последний раз за кулисами возникли клумбы цветов, подписывались последние автографы. Газеты Буэнос-Айреса публиковали последние рецензии: "Во всех странах, где побывала эта балетная труппа, наибольшую сенсацию - и не только в том, что касается искусства, - произвел Махмуд Алисултан Эсамбаев". "Классический индийский танец"... позволил Махмуду Эсамбаеву продемонстрировать абсолютное владение телом и поразительную технику кистей, плеч и рук. Этот танец был повторен на "бис" (газета "Критика").

"Замечательную работу показал Махмуд Эсамбаев, артист, который обладает огромным чувством пластики. Он смог насытить "Классический индийский танец" той атмосферой мистики, которая столь уместна в этом случае" (газета "Коррео-де-ля-Тарде").

Махмуд Эсамбаев стал очень популярной личностью в Буэнос-Айресе. Он в любую жару не снимал своей высокой каракулевой папахи, его узнавали издалека. В газетах писали, что он танцует в своей папахе, ходит по улицам, отдыхает и, вероятно, спит в папахе.

Аргентинцы, падкие до сенсаций, говорили, что эта папаха стоит много тысяч долларов. А сын одного миллионера умолял Эсамбаева обменять знаменитую папаху на любую легковую машину из его гаража. Друг Махмуда Евлампиев уже начал его уговаривать:

- Отдай папаху - возьми машину.

- На что она мне?! - отказался Махмуд. - Я приехал не папахи продавать. Притом у нас, у чеченцев, папаху с головы не продают, подарить - можно.

Папаха все же осталась в Аргентине. Перед отъездом на Родину в Советском посольстве состоялся прием. Там Эсамбаев подарил свою популярную папаху и оригинальное золотое кольцо обаятельному человеку, который был очень внимателен, любезен, заботлив ко всему коллективу, - импрессарио синьору Омару Бускияссо, познакомившему советских артистов с Латинской Америкой и предоставившему возможность американским зрителям увидеть лучших в мире танцовщиков.

На аэродроме собралось много провожающих. Синьор Бускияссо вместе с семьей стоял рядом с советским послом в Бразилии. На голове у него красовалась папаха. Вручая подарок, Махмуд предупреждал его: "Я прошу вас, когда будете здороваться или прощаться, папаху не снимайте. У нас это не принято".

Эсамбаев подошел к провожающим:

- До свидания!

Многие сняли шляпы, Омар тоже по привычке потянулся за головным убором. Вспомнив обещание, он звонко хлопнул себя по лбу и виновато произнес:

- Простите, этого больше никогда не будет.

Все засмеялись.

Улетающие тепло попрощались и пошли к трапу авиалайнера. Самолет взмыл в чистое небо. Впереди - Родина!

Советские артисты побывали в восьми странах, дали сорок два концерта, на которых присутствовали около ста сорока тысяч зрителей.

Многочисленные посещения ферм, заводов, приемы, интересные встречи с прогрессивными деятелями культуры, науки Бразилии, Аргентины, Мексики и других стран убедили Махмуда, что простые люди хотят мира, дружбы, с интересом знакомятся с танцами, песнями, искусством, наукой других народов. Они смотрят на страну социализма как на свой маяк, надежду, и они хотят дружить с первой страной социализма, ее людьми.

Махмуд вез как символ дружбы не только танцы и костюмы разных стран, но и сердца своих друзей: Жозефины Бэкер, Раситы Кинтаны, Мерседес Баптисты, Жозео да Гомео.

Самолет приземлился во Внукове поздней ночью.

Москва. Кремлевский Дворец Съездов. Слева направо: писатель Ч. Айтматов, кинорежиссер С. Бондарчук, М. Эсамбаев и М. Фоменко

В номере гостиницы Махмуд открыл окнa, которые выходили на Манежную площадь, и вдохнул полной грудью московский воздух. Взволнованно глядя на башни Кремля, на рубиновые звезды, он думал: "Моя Москва! Ты вселяешь веру в счастливое будущее всем людям мира. Ты несешь мир, красоту, справедливость и правду всем народам планеты, так же, как солнечные лучи несут свое живительное тепло и свет".