М. М. Фокин о постановке "Орфея"

¹ (Tutti. М. М. Фокин о постановке "Орфея". - Обозрение театров, 1911, 4 дек, с. 17 - 18.)

16 декабря в Мариинском театре состоится первое представление оперы Глюка "Орфей".

Предстоящая постановка этой классической оперы возбуждает среди нашей публики большой интерес. Балетмейстер М. М. Фокин, ставящий танцы в "Орфее", в беседе с нашим сотрудником любезно поделился своими взглядами на роль балета в "Орфее".

- Главное, что меня увлекает в "Орфее", - это мимика и пластика общих групп. Ведь Глюк был реформатором, отказавшись от всех традиций итальянской оперы, в которой текст был подчинен пению. Я даже скажу, что Глюк больше писал для зрения, чем для слуха. В своих танцах я все свел к пластике. Раз дело идет об общем фоне, то, разумеется, и нельзя говорить об отдельных менуэтах и гавотах XVII века. Когда первый танцовщик, именовавший себя "богом танца", Вестрис, просил Глюка написать для него в "Орфее" шаконну, Глюк ему ответил, что, по его мнению, греки никогда шаконны не танцевали.

Как видите, о виртуозности и технике в танцах "Орфея" и речи быть не может. Танцы должны служить в данном случае только для более яркого выражения сюжета.

Всю разнообразную гамму чувств и настроений массы в "Орфее" я стараюсь передать только мимикой и пластикой. Например, когда Орфей идет через долину Ахерон - преддверие ада, - он видит страдающие души. Для меня в этой картине предстоит трудная задача выразить в мимике всю скорбь, страдания и муки ада.

Здесь стон рыданья, 
Море скорбен!..

На сцене тогда около 200 человек - балет и хор, которые на этот раз соединены в одно.

Я должен вам сказать, что во всех операх меня шокирует та роль, которую играет балет. Получается такое впечатление, что балет в опере что-то лишнее, вставное. По окончании своего номера балет непременно должен удалиться со сцены. Отзвонили - и с колокольни долой! На этот раз я соединил балет и хор в одно целое и единое, действующее вместе. По традициям Глюка опера должна быть единым и целостным художественным произведением.

Общий тон постановки - неоклассический. В первой картине - плач Орфея над могилой Эвридики. Тут будут восстановлены все греческие похоронные обряды - возлияния, венки и танцы скорби. Орфей предается своему горю. Во второй картине - в аду - я стараюсь изобразить пластикой апогей страдания: 200 человек будут корчиться в страшных муках и грызть зубами скалы. В это время из преисподней появляются фурии, символизирующие угрызения совести, и пускаются в адскую пляску вокруг Орфея.

В последней картине я даю полную картину райского блаженства. Тут тоже много места для пластики.

В апофеоз я позволил себе ввести некоторый оперный шаблон, но ведь сам апофеоз - это уже отступление от мифа.

Что касается вашего вопроса, кто должен петь Орфея - альт или тенор, то тут двух мнений быть не может. Глюк первоначально написал эту партию для тенора. Затем, какая иллюзия может быть, если Эвридика будет целовать женщину-Орфея. Никто не сомневается в том, что Л. В. Собинов сумеет дать яркий образ мифического Орфея.