О сохранении классического наследия

Сохранение классического наследия - одна из важнейших задач, стоящих перед каждым руководителем балетного коллектива. Лучшие образцы творчества наших великих предшественников, их высокие достоинства не только приводят в восхищение наших зрителей. Они являются наглядной школой и для поколений балетмейстеров и для поколений артистов-исполнителей.

'Лебединое озеро' П. Чайковского. Сцена из спектакля. Хореография Л. Иванова и А. Горского в редакции Р. Захарова и М. Смирновой. Театр оперы и балета. Загреб

Например, лучший из лучших русских балетов - "Лебединое озеро". Вы видели не одну его редакцию, только в Москве до недавнего времени их было три: редакция Иванова - Петипа - Горского в Большом театре (а затем в Кремлевском Дворце съездов), редакция В. Бурмейстера, использовавшего второй акт Л. Иванова, и, наконец, последняя редакция, Ю. Григоровича, в которой использованы большие фрагменты Иванова, Петипа, Горского.

Вокруг новой постановки Григоровича в свое время разгорелись жаркие споры. Существуют совершенно противоположные мнения об этой работе балетной труппы нашего ведущего театра. Что же это за спектакль? В чем его коренное отличие от того "Лебединого озера", которое мы все - и профессионалы и зрители - любим с тех пор, как впервые увидели?

Для того чтобы хорошо в этом разобраться, необходимо вкратце вспомнить историю постановки этого балета и его дальнейшей сценической жизни. Как известно, лучшему русскому балету сперва очень не повезло: музыка П. И. Чайковского, написанная по программе Бегичева и Гельцера, попала в руки заезжего бездарного балетмейстера Рейзингера, который сочинил хореографию этого произведения по тем шаблонам, к которым был привычен, и лебеди у него танцевали с прикрепленными сзади бутафорскими крыльями. Нетрудно представить себе, что это были за танцы!

Тогдашняя балетная критика объявила музыку Чайковского "монотонной", "скучноватой", нашла в ней "однообразие тем и мелодий", назвала ее сбором "невероятных диссонансов, бесцветных, невозможных мотивов", "музыкальной какофонией". Этот громкий хор заглушил робкие высказывания тех, кто правильно понял достоинства нового произведения композитора, но из-за рутинной постановки и эти критики не могли оценить подлинную танцевальность музыки, не подозревая еще о возможности создания симфонического танца в полном соответствии с симфонической музыкой.

Правильно написал о музыке "Лебединого озера" в своей книге Ю. А. Бахрушин: "Иноземный сюжет был рассказан композитором русским языком - мистическая фантастика немецкого романтизма уступила место русской реалистической сказочности. Рыцарский быт средневековья не только не идеализировался, наоборот, сводился с того пьедестала, на который возвели его когда-то романтики. Одетта стремилась снова стать девушкой, а не звала принца в оторванный от жизни мир призрачной мечты, как это делала в свое время Тальони. Несмотря на фантастичность образа героини, она, как и Одиллия и Злой гений, была музыкально охарактеризована как живой, реальный человек. Это отличало ее от фантастических образов периода романтического балета.

Но, кроме этого, в музыке балета было то самое главное, что за предыдущие годы совершенно исчезло из произведений этого жанра, а именно - глубокая идея... Художественный гений композитора отразил в "Лебедином озере" чувства, близкие тогда всем передовым русским людям. В конце балета разражалась жестокая буря, герои гибли, но затем наступал покой, ночь сменялась рассветом, и в оркестре победно звучала тема лебедей"¹.

¹ (Бахрушин Ю. А. История русского балета. М., "Сов. Россия", 1965, с. 165.)

Тем, кто еще не познакомился с книгой Ю. А. Бахрушина, надо непременно это сделать. Очень полезная книга, написана с большой любовью к отечественному балету.

Несмотря на неудачную первоначальную хореографию, "Лебединое озеро" не исчезло из репертуара Большого театра, оно было дважды переделано другим балетмейстером - И. П. Ганзеном. Хотя эта постановка была лучше первой, но достойного сценического воплощения музыка еще не нашла. И лишь Лев Иванов поставил второй, лебединый акт балета к двум траурным вечерам, посвященным памяти внезапно скончавшегося композитора в петербургском Мариинском театре.

Вот с этих пор и началась его неувядаемая жизнь на всех балетных сценах. Дату 17 февраля 1894 года можно считать днем рождения гениальной хореографии "Лебединого озера", которую мы обязаны охранять как государственную ценность. Лев Иванов был не только талантливым хореографом. Он получил хорошее музыкальное образование, развившее его природную музыкальность. Это, конечно, и помогло ему понять отличие музыки Чайковского от всего, что писалось для балета до тех пор, и сыграло решающую роль в создании нового хореографического решения.

Лев Иванов лишь танцевальными движениями рук и корпуса, пластическими позами арабеска создал образ плывущих и летящих птиц. Все танцы второго акта как бы выливаются из музыки, составляют с ней одно неразрывное целое. Замысел композитора нашел наконец свое хореографическое воплощение, которое показало жизненность замечательного произведения Чайковского, и Петипа взял на себя инициативу его постановки, в которой второй акт остался целиком сочинения Иванова, остальные были поставлены частично Петипа, частично Ивановым, четвертый акт - в ключе второго. Но авторы хореографии при помощи дирижера и композитора Р. Дриго создали несколько иную музыкальную редакцию произведения Чайковского, в которой балет и дошел до наших дней.

В Ленинграде "Лебединое озеро" идет в основном в этой редакции. Он переставлялся в 30-х годах А. Я. Вагановой, но ее вариант удержался недолго, вернулись к старому, включив в него некоторые удачные детали, найденные Вагановой. Их по стилю не отличить от хореографии Иванова и Петипа (например, вариация Одиллии).

Горский, бывший участником петербургской постановки, перенес ее в московский Большой театр. Но он понимал, что на огромную сцену этого театра невозможно переносить балет таким, каким он был сочинен для Мариинского театра, потому что замечательные танцы Иванова в какой-то степени потеряются - эта сцена требовала иных масштабов композиции. Исходя из того, что было гениально найдено первоначальным мастером - характера и стиля лебединых движений, манеры их исполнения, - он создал свою композицию.

И если сравнить оба варианта, то должен сказать: при всем моем восхищении сочинением Иванова, которое я испытываю с первого впечатления школьных лет в Ленинградском училище, я считаю, что Горский был прав. Ему удалось, не отступив в принципе от авторской хореографии, создать композицию, рассчитанную на размеры сцены Большого театра. Но центральные номера балета - танцы Одетты, Одиллии и Зигфрида - оказались слабее. Когда в Большой театр была приглашена М. Т. Семенова она стала исполнять дуэты и вариации, которые были проработаны ею в Ленинграде с А. Я. Вагановой, и они вполне органично вписались в композицию антуража Горского. Я не утверждаю, что во всем Горский оказался на уровне первого создателя лебединых танцев, но в целом его работу следует признать большой удачей, иначе она не прожила бы такую долгую жизнь.

А. М. Мессерер, переделывая четвертый акт, старался сочинить танцы, исходя из стиля второго акта. Не могу назвать их равноценными, но и у него была хорошая находка - танец Злого гения. В финале Зигфрид отрывал у него крыло - он символически как бы уничтожал крылья зла, и зло погибало. И не случайно зрительный зал часто разражался здесь аплодисментами.

'Щелкунчик' П. Чайковского. Сцена из спектакля

Главный балетмейстер Большого театра Ю. Н. Григорович в своей постановке "Лебединого озера" сохранил второй акт Л. Иванова (кое-что сделав по-своему), па-де-труа первого акта, введя в него самого принца. Если Лопухов, Ваганова, Лавровский, Мессерер, вводя новые композиции в старые балеты, старались непременно следовать стилю и характеру первоначальной постановки, то Григорович этого условия не придерживался, его новые танцы совершенно отличны от старых. С моей точки зрения, в случае коренной "перестановки" спектакля ее нужно проводить последовательно и до конца (как, например, в "Щелкунчике" Ю. Н. Григоровича).