О книге "Чародей танца"

О народном артисте Советского Союза Махмуде Алисултановиче Эсамбаеве написано и сказано очень много. Его искусство и талант настолько заразительны и чудодейственны, что едва ли кто-либо, увидевший его хоть раз на сцене или в жизни, остался равнодушным к ним. Но его творчество столь богато, что его можно исследовать и исследовать, о нем можно писать и писать.

В ряду многих книг, статей, кинодокументов о Махмуде Эсамбаеве на видном месте стоит документальная повесть грозненского журналиста Руслана Нашхоева. Она печаталась в журнале "Дон", вышла в 1971 г. в Чечено-Ингушском книжном издательстве отдельной книгой, но давно стала библиографической редкостью. И, я бы сказал, это произошло по двум причинам. Во-первых, она написана о необычном, редкостно талантливом человеке, во-вторых, написана живо, интересно, эмоционально.

Руслан Нашхоев

Повесть "Чародей танца" документальна. Действительно, это так. Но документы в ней служат для автора лишь подспорьем для всестороннего и глубокого раскрытия многочисленных и не сразу бросающихся в глаза граней поистине золотого самородка танцевального искусства. Героя этой повести и ее автора на протяжении многих лет связывает большая дружба. Руслан Нашхоев был свидетелем рождения многих танцев своего героя и первым их зрителем. Он видел и слышал мнение всегда переполненных концертных залов, в которых танцевал Махмуд Эсамбаев. Он встречался со своим героем в хореографической лаборатории и в зале, на сцене и за кулисами, в кругу друзей и в семье. И везде он оставался исследователем творчества выдающегося танцовщика, требовательным зрителем, чутким автором. А видеть, запоминать, воссоздавать было что. Так родилась повесть "Чародей танца". В этом ее документальность и в этом ее привлекательность.

Хореографические традиции чеченского народа интересны и богаты. Танец в жизни народа всегда занимал много места, выражая самые различные переживания человека. Танец обрядовый, танец ритуальный, танец свадебный, танец стариков, танец женский, танец юношей, танец джухургов - народной клоунады, - их много у чеченцев, и в каждом из них - жизнь народа, его радости, печали, доблесть и героизм, философия и этика, любовь и ненависть, трудолюбие и народная педагогика. Одним словом, в танце - душа народа во всех ее проявлениях и нюансах. В каждой чеченской семье первые шаги ребенка связаны с первыми попытками изобразить танец. Дедушкам и бабушкам очень нравится похваливать за это маленьких внуков, подзадоривать их веселыми, жизнерадостными воскликами, бурно благодарить поцелуями и сладостями. И если редко случается, что девушка или юноша не умеют или стесняются танцевать на веселых сельских посиделках или на свадьбе, просто в кругу друзей, это считается явным недостатком их воспитания. О таких говорят: "Совсем не дело сидеть на танцах, чтобы тебя обдавало пылью, поднимаемой другими танцующими!" Ну а куда, годится, чтобы юноша сидел сиднем на празднестве, а его любимая девушка танцевала с другими?! Короче говоря, танец - это часть жизни человека, его потребность.

Всю эту народную школу танца прошел юноша Махмуд Эсамбаев из богатого культурными традициями аула в Чечено-Ингушетии - Старые Атаги. В ауле жили известные всему народу певцы, музыканты, танцоры, рассказчики, которые наследовали мастерство отцов и дедов. Здесь, в чеченском селе, родился известный композитор Муслим Maгoмаев, внесший неоценимый вклад в развитие чеченской и азербайджанской музыкальной культуры, здесь писали свои стихи, восславляющие "золотое солнце Советов", новую жизнь, первые чеченские советские поэты Магомет Сальмурзаев и Ахмет Нажаев, здесь родился и творил замечательный драматург Абдулла Хамидов. Имена эти составили бы большой ряд. Атагинцы прославили себя в годы борьбы за Советскую власть и в Великой Отечественной войне. А отец Махмуда Эсамбаев а, Алисултан, - один из активных участников гражданской войны в Чечено-Ингушетии.

Оставаясь жизнерадостными, любя танец и песню, умея хорошо петь и танцевать, многие чеченцы до Великой Октябрьской социалистической революции не совсем охотно одобряли, чтобы их дети сделали искусство своим основным занятием, с помощью которого они добывали бы себе хлеб. Жизнь была сурова и требовала от человека быть готовым ко всем превратностям и невзгодам. Важно было иметь в лице сына воина, хлебопашца, каменотеса, джигита. Веселье же необходимо, но когда трудности позади, когда хлеб добыт, когда дом построен, когда сады убраны. Тогда хорошо танцуется и поется. Тогда играется свадьба, начинаются скачки, вбивают в землю стойки для канатов канатоходцы - пелхо, надевают свои маски джухурги. Тогда каждый должен показать мастерство искрометного танца, орлом влететь в круг, взрывающийся музыкой и хлопаньем в ладоши, продемонстрировать всего себя, а главное - чтобы любимая убедилась, какого спутника она выбирает на всю жизнь. А в танце не скроешь ничего: ни характера, ни сноровки, ни грации, ни мужества.

Именно такого устоявшегося мнения придерживался и красный партизан Алисултан. Только так воспринимал он танцы своего сына Махмуда. OН не сразу понял, что социализму нужны все профессии, в том числе профессия артиста, танцовщика, который посвящает всего себя одной стихии, одной страсти - служить искусству. Но, поняв это, отец, естественно, не мог пойти против желания сына. Так Махмуд Эсамбаев стал одним из первых советских профессиональных артистов Чечено-Ингушетии. Еще до начала Великой Отечественной войны, совсем молодым, он стал популярным танцовщиком, выступал как "человек-змея". Танцевал в составе Чечено-Ингушского государственного ансамбля песни и танца, а во время войны - в специальных бригадах по обслуживанию войсковых частей и госпиталей.

Делясь с читателем об особенностях аварского сонета и о том, как важно иметь всему и вся собственную индивидуальность, неповторимость и оригинальность, Герой Социалистического Труда, народный поэт Дагестана, выдающийся советский поэт, талантливый представитель культуры горских народов Северного Кавказа Расул Гамзатов писал:

"Есть на Северном Кавказе всемирно известный артист Махмуд Эсамбаев. Он танцует танцы разных народов. Но он носит и никогда не снимает с головы свою чеченскую папаху. Пусть разнообразны мотивы моих стихов, но пусть они ходят в горской папахе".

Да, Махмуд выделяется и по знаменитой чеченской папахе, которую видели во всех уголках нашей необъятной Родины и во многих странах земного шара. И в этом, пожалуй, действительно есть что-то привлекательное, сохраняющее его связь с искусством, обычаями, традициями своего народа. Но великая заслуга Махмуда в другом. А именно в том, что он смело и решительно вышел из-под чеченской папахи, как только до конца овладел секретами горской лезгинки. Он обратился к прошлой и современной хореографии народов мира и чародейски вписался в нее. Но Махмуд не остановился на необыкновенно глубоком воссоздании танцев многих народов нашей страны и зарубежных стран. Он стал создавать собственные танцы по мотивам, почерпнутым им во время гастролей за рубежом, при изучении фольклора многих народов. Он стал поэтом танца, создав целую галерею многонациональных образов в танце. Так национальное, раздвинув собственные рамки, слилось с интернациональным. Подлинно национальное всегда интернационально. Искусство чеченского танцовщика одинаково понятно и на его родине - в Чечено-Ингушетии, и представителю любого советского народа. Об этом ярко свидетельствует один лишь факт: кроме самого почетного звания народного артиста СССР, Махмуд Эсамбаев носит звание народного артиста шести союзных и автономных республик нашей страны. Махмуд неоднократно избирался депутатом Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР, представлял свою республику в Верховном Совете РСФСР, в настоящее время он - депутат Верховного Совета СССР.

Итак, новая встреча с чародеем танца на страницах книги Руслана Нашхоева. Думается, она обогатит интернационального советского читателя, каждого, кто встретится с искусством Махмуда Эсамбаева.

Юша Айдаев