25.04.2016

Таир Эйнуллаев: Культуру азербайджанского танца надо не только изучать

О нем в Академии театральных искусств в Санкт-Петербурге рассказывали как о "чудо-танцоре из Баку, который "азербайджанский Эсамбаев", но только XXI века". Заинтересовались и мы. Три года назад, когда в Русском драматическом театре запускался постановочный проект "Семи красавиц" и понадобился профессионал, владеющий навыками постановочных работ в хореографии, здесь вспомнили о Таире Эйнуллаеве. Он работал над постановкой вместе с литовским режиссером в Баку, а потом в Вильнюсе, где и прошла мировая премьера второй постановочной версии спектакля "Семь красавиц". Таир Эйнуллаев представлял в этом международном проекте родину Низами - Азербайджан - и за то непродолжительное время, пока шла работа над постановкой новой версии, сумел произвести впечатление восточного человека с прекрасными манерами и высоким профессионализмом.

Родился, вырос, получил образование в Баку. Окончил отделение народно-характерного танца Бакинского хореографического училища (педагоги Хумар Зульфугарова и Лейла Векилова). Работал солистом в Государственном ансамбле песни и танца. Затем - солистом в Театре песни им. Рашида Бейбутова. Окончил Бакинский университет культуры и искусств (факультет "режиссура хореографии"). Позже - Творческую аспирантуру Академии театральных искусств в Санкт-Петербурге (класс профессора Элеоноры Одинец). По совету Хумар Зульфугаровой и Юланы Аликишизаде создал сольную программу под названием "Танцы народов мира". Ныне она состоит из 15 номеров. Преподает в Бакинской гимназии искусств. Выступает со своей программой в воинских частях, принимает участие в благотворительных концертах. В ресторанах не танцует: считает, что нельзя торговать искусством под шашлык.

- Скажите, Таир, вас не задевало то, что питерцы называли вас Эсамбаевым?

- Не могу сказать, что задевало. Скорее смущало. Потому что Эсамбаев - это не просто талант, он - гений. Возможно, непревзойденный. Мне до этого уровня расти и расти!

- Не будем задавать банального вопроса: почему вы увлеклись хореографией? Это - ваш выбор, и он, как показала жизнь, не случаен. Может, это просто династия. Ведь ваш отец - Рамиз Эйнуллаев - был известным специалистом в этом искусстве. Не сожалеете, что выбран именно этот путь? Ведь век танцора короток...

- Не сожалею. Вы же сами сказали о династии. Хотя мой отец вообще никогда ничего мне не говорил о моих успехах. Я никогда не понимал, как он относится к тому, что я делаю. И только умирая, он сказал, что из меня будет толк. Танец - это язык, не требующий перевода. Искусство танца - это то, что меня не только привлекает и волнует по-человечески, но и придает смысл: важности выбранного пути. Танец - это часть самобытной культуры каждого народа: как способ самовыражения, способ передачи чувств, мыслей, отношений, настроений. У нашего народного танца - своя специфическая особенность. Он не похож ни на один танец Южного или Северного Кавказа. И в этом рисунке - характер народа, его отношение к своей жизни. И ее специфическим особенностям. Но мы плохо заботимся о том, чтобы сохранить это для будущих поколений.

- Можете пояснить свою мысль?

- Да. Есть танцы исконно народные, но их не сохраняют в репертуаре ансамблей. "Танец пастухов", "Шекинский танец", "Зорхана", "Шалахо", "Азербайджанская лезгинка". Это всё мужские танцы. Но они никогда не несли в себе того агрессивно-экспрессивного начала, которое появляется сейчас. У нас всегда была своя лезгинка! Недаром же Ниязи, Султан Гаджибеков, Рауф Гаджиев писали музыку для национальной лезгинки! Послушайте ее. Где вы там сможете услышать этот агрессивный напор? Или хотя бы что-то близкое к агрессивной динамике? Агрессивность, воинственность - элементы, не свойственные традициям нашей танцевальной культуры.

- Но разве наши танцы не сохраняются в репертуаре ансамблей?

- В гастрольных поездках они не исполняются. И меня это беспокоит. Потому что мы не храним и не защищаем то, что у нас есть. То, что гениально по своей сути. И то, что самоценно как культурологическая правда о характере нашего народа. Поэтому у нас всё и воруют. Вот наши соседи, например, утверждают, что "Жемчужина Карабаха" Фикрета Амирова или "Вокализ" Бриллиант Дадашевой - это всё их искусство. И что мы сделали, чтобы защитить свое авторство? Бриллиант хотя бы попыталась. Пройдет время, и эти танцы тоже кто-нибудь припишет к своей культуре.

- Но ведь культуру народного танца, наверное, изучают в соответствующих учебных заведениях?

- Изучают. Но этого недостаточно. Надо не только изучать. Надо включать в репертуар разных коллективов: и профессиональных, и самодеятельных. И надо это обязательно вывозить и показывать в других странах! Иначе мы постепенно теряем этот особенный колорит, свойственный только нашему народу. То же самое касается и женского лирического танца. В нем появилась не свойственная ему динамика. Постепенно уходят лиричность, плавность жеста, поворот головы, игра ресниц и движение глаз, выразительная изящность кисти женских рук. Это всё теряется! На смену приходят не присущие нам стремительность, порывистость, ритм. И уходит особенность характера азербайджанской женщины! Плавность, неспешность, томность создавали образ женщины, которая с рождения чувствовала себя Женщиной!

- Это потому, что отношение мужчин к женщине всегда было уважительно-снисходительным?

- Снисходительным и восхитительным. За этим - огромный культурологический слой: традиций, мировоззрения и т. д., которые мы можем потерять под давлением "приблизительных" знаний предмета народного танца.

- Но ведь есть у нас в стране носители этой традиционной культуры в исполнении женского танца?

- Да. Есть мастера исполнения лирического женского танца. Но их не так много, как хотелось бы.

- А вы сами учите ваших учеников в гимназии искусств мужским народным танцам?

- Учу. Но это же учебный процесс. Это всё остается в аудитории. Я говорил о пропаганде мужского и женского танцев, традиционного и исконно народного, на мировом уровне.

- Тогда, может быть, назрел момент для создания театра танца?

- Не знаю. Не думал об этом. Для такого театра нужны режиссеры по пластике, а их у нас нет. Нужны культурологи, которые будут обеспечивать артистов теоретическими знаниями о природе и особенностях других культур. И потом, кто-то должен заниматься еще и сценической культурой: учить гриму, ношению костюма и т. д. Сегодня это тоже уходит в прошлое. Сейчас и в программах на телевидении, и на концертных площадках артисты, к примеру, выходят на сцену кому и как вздумается: кто с бородой, кто без, кто с легкой щетиной. И непонятно, кто перед нами танцует: дагестанцы, грузины или еще кто-то? Для наших мужчин традиционным был грим, где у каждого танцора усы. И неважно, свои они или приклеены. Это часть азербайджанского образа. Остальное дополнял танец. Сегодняшняя небрежность артистов меня просто убивает.

- А вы не мечтали о создании театра танца?

- Нет. Мечтал о мюзик-холле. Мне интересно было бы поработать с коллективом мюзик-холла. И если бы пригласили куда-то на постановку, поехал бы с удовольствием.

- А с драматическими артистами вам интересно работать? У вас ведь уже есть опыт постановок в драматических театрах?

- Опыт есть. Впечатления разные. Интересно там, где актеры честно выполняют свой профессиональный долг. И если они имеют музыкальный слух, чувство ритма, умеют танцевать и петь - это замечательно. С такими актерами интересно, потому что они готовы к совместному творчеству. У них есть и интерес, и азарт к тому, чтобы попробовать свои силы в чем-то новом, даже для кого-то, может быть, сложном. Другие же не умеют и не хотят уметь, отбывая повинность на работе. А это уже не творчество. И такой "профессионализм" никому не интересен. Прежде всего зрителю.

- Вообще-то на актерский факультет не принимают людей без слуха, голоса и умения танцевать. Это непременное условие. И если этого нет, то человек считается профессионально непригодным. Сегодня театру нужны синтетические актеры - актеры, умеющие всё.

- Об этом и говорю. Но не во всех театрах я встречал таких актеров. Мне есть с чем сравнивать, потому что довелось работать в Театре музкомедии, в Иреванском государственном драматическом театре, Русском драмтеатре, а также в Русском драматическом театре Литвы. И не всегда актеры подготовлены к танцу.

- В каком же театре драматические актеры готовы к сотворчеству больше всего?

- Нет однозначного ответа. Но в литовском, пожалуй, они наиболее предрасположены к этому.

- А кроме мечты о мюзик-холле, сохранении традиций культуры танца, есть еще мечты?

- Сделать сольник в стилистике мюзик-холла. У меня есть постановочная идея, есть сценарий. Но нет актеров, нет костюмов, нет площадки. И самое главное - нет меценатов. Но я обязательно поставлю. И только потом уйду со сцены. Уходить надо вовремя. Хотя это очень непросто: сцена, зритель, искусство танца - это то, что придает смысл жизни и приносит радость.

- Вы опять собираетесь в Литву. Новый проект?

- Нет. Продолжение работы над выпущенным спектаклем "Семь красавиц". Режиссер-постановщик Йонас Вайткус хочет доработать сцены с дервишами. Он вообще интересный режиссер: всё время в процессе. Его обожают актеры и его студенты. Он для них гений и бог в театре.

- В таком случае удачи вам. И нам. Потому что успешное шествие Низами на драматическую сцену - это наш общий успех.

Источники:

1. news.day.az